Читать «Десять новелл и одна беглянка» онлайн - страница 15

— Поеду я, сын, — сказала она как-то утром.

— Куда? — спросил я.

— Поживу немного у брата; может, еще чего придумаю. Если что — к тебе вернусь, — ответила она.

Я не сильно ее удерживал, понимая, что с ней происходит. Лишь горько пошутил:

— Одному, мам, жить хорошо, только невыносимо трудно. И вместе с кем-то жить хорошо, но невыносимо трудно. Никакой разницы…

И мать уехала. Пожила немного у своего брата… а потом сняла маленькую квартирку, купила телевизор и мягкую мебель, — попробовала жить одна.

Впрочем, через полгода мать вернулась к отцу. Звонит мне:

— Ну что, сын? Что скажешь по этому поводу?

— Ничего я тебе, мам, по этому поводу не скажу, — отвечаю. Я немного помолчал, а потом добавил:

— Знаешь, мам, слава богу, ты тогда сбежала не как Лев Толстой.

Люди веселого нрава

Жена говорит: «Ты меня обманул: я выходила за веселого, жизнерадостного… а ты оказался зануда, скучный, молчун».

Ну, во-первых, я не скучный, а спокойный, — надо различать. А во-вторых… я ей говорю, улыбаясь, мол: сердце мудрого — в доме печали, сердце глупого… ну и так далее. «Дурак ты, — говорит, — печальный. И не лечишься».

В молодости у моей жены было две подружки: С* и Э*, — вместе учились в N. «Вместе все время ржали», — говорила она.

Есть люди — их немало — испытывающие прямо-таки болезненную потребность в веселье. И есть производящие веселье люди, — таких, к сожаленью, меньше. Такой была С*, вне всякого сомнения…

Ее образ в рассказах жены производил приятное впечатление. Несмотря на то, что, кажется, она была нехороша собой. С* мне, в общем, нравилась; заочно.

С Э* было сложнее; что-то в рассказах о нем настораживало. И чем дальше, тем больше. Какой-то он был не такой…

Э* был истеричен, болтлив, жеманен, трусоват; он думал вслух и совершенно не скрывал своих чувств, любил шмотки до самозабвения и с трепетом относился к своему тщедушному телу. Но главное — он совершенно не боялся девушек, он с ними дружил, в прямом значении этого слова, — дружил, и только.

Сопоставив все факты, я рассудил, что модель его поведения удивительно похожа не женскую: он был бабой. Я так жене и сказал:

— Ваш Э* — как баба. Педик какой-то, извини за выражение.

— Ты зануда, — разозлилась жена. — Ты просто не любишь веселых людей. — Немного подумав, она добавила:

— А еще ты гомофоб.

— Вот и неправда: я, между прочим, почти всего Пруста прочитал; и Жида, половину, — возразил я. — И потом, у меня есть знакомый гомосексуалист, З* (тоже все в молодости жеманился, ладошками наружу ходил).

— Видела я, как ты с ним общаешься. Руки не подашь.

Пожалуй, первым не подам. Я не брезгую, нет. И не боюсь. Я соблюдаю дистанцию, разговариваю холодно и на расстоянии, как с женщиной, контакт с которой нежелателен.

И, разумеется, то, что я не люблю веселых людей — неправда. Я и сам веселый. Только это не все понимают.

А потом от С* пришло письмо. В нем сообщалось, что она вышла замуж… за Э* (тот приехал к ней погостить да так и остался), а еще, что они все время ржут…