Читать «Деревенская трагедия» онлайн - страница 44

Джес Вильямс-отец, между тем, в то лето нашел себе работу на новой барже и совершенно в другом месте, так что ему не было надобности заезжать в Оксфорд. Несколько времени потребовалось на получение этого известия и на объяснение его причины. Так как Джес не умел писать, то Анна писала за него несколько писем старику, и долго письма эти рассылались всюду, где можно было предположить, что они дойдут до него. Наконец, в первых числах января был получен ответ такого содержания:

«Джес Вильямс считает сына Джеса вместе с его девчонкой набитыми дураками, а коли такое мнение придется им не по вкусу, так и черт с ними. Дать согласие на их брак он не видит основательной причины». Подпись: «Джес Вильямс, а за его неграмотностью – крест».

Для пьяного лодочника просьба сына о согласии на брак была приятным и совершенно неожиданным случаем дать хоть раз ему почувствовать свою власть над ним; этой власти он давно лишился, благодаря ранней самостоятельности сына. Анна опять написала ему письмо, но ответа они уже не получили.

Для неё это выжидание было страшным ударом, тогда как для Джеса, по правде сказать, оно имело мало значения. Не подлежало сомнению для него, что через год, когда он достигнет совершеннолетия, он будет свободен жениться на ней, а лишь бы была только уверенность, что такое время настанет, все остальное ему казалось второстепенным. В деревне было несколько таких семей, в которых первые дети родились до брака, но после свадьбы никому не было охоты напоминать им об этом, разве только в разгаре какой-нибудь ссоры, хотя бы возникшей по совершенно случайному поводу. Джес был уже счастлив тем, что свил себе гнездо вместе с Анной и не создал себе излишних мелких тревог. Но Анна принадлежала другому, более высокому социальному уровню, и она строже и внимательнее относилась в вопросам общественной нравственности. По мере того, как потрясение и возбуждение, сопровождавшие удаление её из фермы дяди, успокоивались, какой-то врожденный ей инстинкт порядочности начинал все сильнее, все настойчивее заявлять о своем праве на существование. Она стыдилась своего положения, наложившего на нее даже в её собственных глазах позорное клеймо, которое и брак едва ли мог вполне снять с неё, но, в то же время, она страстно желала этого брака. В первое время она ожидала, что свадьба их совершится по прошествии нескольких дней, но малу-помалу день этот как-то все дальше и дальше отодвигался и, наконец исчез в совершенно неопределенном и туманном будущем. Во всяком случае, она вскоре поняла, что ребенок её должен родиться раньше, чем наступит для неё желанная перемена в её положении, и эта мысль терзала ее. Сознание позора, нанесенного ею своей семье, отзывалось в её душе с неменьшею болью, чем в душе самого мистера Понтина.