Читать «Девять писем об отце» онлайн - страница 17

– Да, я прекрасно вас понимаю. Хорошо вы сказали – не до воспоминаний. А вы не помните, Валина фамилия случайно не … – и Александр назвал фамилию из отцовской записной книжки.

– Кажется, да, – оживился Николай Максимович. – Да, все верно. А как ты узнал?

– Я ее питерский адрес у отца в записной книжке видел. Только не был уверен, точно ли это она. А теперь вот буду знать.

– Так ты, наверное, можешь съездить по этому адресу? Ты не думал об этом?

– Да, но пока я не был уверен, что это та самая Валентина, как-то было непонятно, зачем и к кому я поеду. А теперь, наверное, попробую узнать что-нибудь. Запись, правда, конца пятидесятых, так что слишком много времени прошло. Может, и зря время потеряю.

– Ничего не зря. Отрицательный результат – тоже результат, – подбодрил Александра Николай Максимович.

– Ну все. Записываю себе на вторник – съездить на Ваську, – говорил Александр, набирая что-то на клавиатуре своего компьютера.

– Как ты сказал? На Ваську? – удивился Николай Максимович.

– Ну да, – рассмеялся Александр, – на Васильевский остров. Это наш питерский сленг такой. Там она жила. Или живет, – поправил он сам себя.

2. Сирень

Валя. Это имя пролегло границей между детством и тем, что было после. Оно отделило детство от всей последующей жизни, навсегда превратив его в Прошлое.

Когда они познакомились, а точнее, когда он впервые увидел ее, ему было четырнадцать, ей – пятнадцать. Надо полагать, что она отсчитывала срок их знакомства от какой-нибудь более поздней даты: тихий большеглазый мальчик на год младше нее не смог бы оставить след в ее памяти. Зато в его память первая их встреча врезалась так глубоко, что потом ни годы, ни другие увлечения не могли ее стереть.

Это было дуновение ветра, стремительное движение, навсегда застывшее в фотографической судороге памяти. И много лет спустя, закрыв глаза, он мог наблюдать, как длинноногая девочка с развевающимися огненными волосами сбегает вниз по высокой лестнице на фоне освещенной солнцем ослепительно-белой стены дома.

Дом этот, без сомнения, был Калужским Дворцом пионеров, где Исай занимался гитарой, а Валя пела в хоре. Он ее встречал три раза в неделю. Вначале это была просто Валя… Нет, пожалуй, просто Валей она не была никогда. Слишком яркую она имела внешность, слишком открыто и смело держалась в любом обществе. Узнать ее имя не составило никакого труда. На Исин вопрос его товарищи ответили ему приблизительно так: «Да ты что? Это же Валька! Ее все знают».

Валю, действительно, знали все без исключения – и педагоги, и ребята. Она всегда оказывалась в центре любой компании, а если точнее, то компании образовывались вокруг нее. Девочки инстинктивно тянулись к ней и подражали ей. Мальчики же, из тех, что постарше да посмелей, боролись за ее внимание. Разумеется, за право ее проводить до дома шло нешуточное соперничество. Валя была со всеми мила, разговаривала доброжелательно, но в то же время чуть свысока. Провожать себя и нести свою сумку она позволяла, но по дороге смеялась и часто подтрунивала над ухажером. Этот особый тон распространялся на всех мальчишек без исключения, многие уже испытали его на себе и какое-то время потом ходили насупленные, глядя исподлобья, как кто-то другой несет ее сумку. Однако количество желающих от этого не убывало. На этой почве случались и ссоры, и драки. Исай все это наблюдал на протяжение учебного года, удивляясь поведению мальчишек и девчонок-подражательниц. Получалось, он был одним из немногих, на кого Валины чары не действовали чересчур губительно.