Читать «Девять писем об отце» онлайн - страница 15

– Как интересно вы описываете отца! А то, что в рукописи написано, совпадает с вашими воспоминаниями?

– Да ты знаешь, в общем-то, да, совпадает, хотя многого я не знал. Про их дружбу с Володей Соловьевым знали, допустим, все, но никто не говорил о том, что они были названными братьями. Про Шарика, конечно же, помню. Я сам участвовал в облаве на него, а потом мы часто Иську до дома провожали.

Александр не выдержал и задал мучивший его вопрос напрямик:

– Николай Максимович, а кто, как вы думаете, мог эту рукопись написать?

– Ты меня об этом спрашиваешь? – удивился далекий собеседник. – Я-то надеялся, что как раз ты мне сейчас расскажешь об авторе и вообще всю эту историю.

Александр поборол разочарование и поведал о том, каким образом он ежегодно получает главы рукописи по почте от неизвестного отправителя. Николай Максимович был крайне удивлен:

– Какая странная, интригующая история. Кто бы это мог писать и отправлять? Может, Володя?

– Я с ним виделся. Он говорит, что это не он, – ответил Саша.

– Тогда, может, Влад Гавриловский? Или кто-то из однокурсников – «гномов»… Я как раз до «гномов» дочитал. Хотя… Гавриловский всегда был склонен к точным наукам, не было у него особенного литературного дара, а однокурсники мало что знали о Калуге, да и о последующей жизни Исая. А может, жена – твоя мама? Ты не спрашивал у нее? Что она говорит?

– Мамы уже нет… давно, – сдержано ответил Александр. – Так что вряд ли это она.

– Да ты что? Как же так? Хотя… У них была такая любовь, что она, конечно, не могла жить без Исая. Жаль, очень жаль… Да… и ничего у нее уже не спросишь. Может, она бы хоть распознала, чей это литературный стиль.

– Мама никогда не говорила, что существует какая-то рукопись. Она рассказывала, что отец вел дневник, но сам я никогда его не видел. Я потом просмотрел его бумаги, но нашел только записную книжку с вырванными страницами, папку со стихами и несколько кассет с песнями. Кстати, благодаря записной книжке я и разыскал вас, дядю Володю и остальных.

– Ты молодец. Исай был удивительный человек, и очень хорошо, что ты хранишь о нем память. Нас, стариков, скоро не станет, а через тебя память будет жить долго.

– На самом деле, мы храним разную память. Для вас он был сверстник, одноклассник, друг, а для меня – отец. Но мне не дает покоя то, что кто-то знал его лучше остальных, и сохранил память и об Исае-школьнике, и об Исае-студенте, и об Исае-учителе, и о мечтателе, поэте, и об Исае-шутнике, и о философе. Я с нетерпением жду последние главы, чтобы узнать, кем еще, может быть, был мой отец.