Читать «Девять писем об отце» онлайн - страница 14

…

Компьютер был включен, и из колонок неслась полухулиганская песня, исполняемая под небрежно настроенную гитару. Запись явно была старая, характерным шипением она выдавала свое кассетное происхождение и многократную историю перезаписей. Александр сидел напротив веб-камеры и смотрел на экран компьютера, где эту песню задумчиво слушал его виртуальный собеседник – пожилой человек с внимательным и немного грустным взглядом.

Жиды пархатые порхают по планете,И никому они покоя не дают.На Брайтон-бич теперь носы собрались эти,И мало ж им, так они песенки поют!А дядя Хаим никуда не уехает.Прийдет с работы – ни диване полежит.Давно не мучает его тоска глухая,И сам забыл уже – он жид или не жид?Поет там Токарев про «губоньки» Успенской,И про корнетов стонет …,А диссиденты – кто в Херсоне, кто в Смоленске —Кричат от горя, что Нью-Йорк так далеко.А дядя Хаим никуда не уехает,И дочку Хаю убеждает горячо:«Чтоб я так жил! Ты пожалеешь, дорогая!Здесь Розенбаум есть, зачем тебе еще?»Поет мишпуха там одесские куплетыИ под гармонь, и под кастрюли, и под что?Еще не поздно – пришивайте эполеты,Еще не рано – на сибирское пальто.А дядя Хаим никуда не уехает,И внучку Раю не пускает в самолет:«В такую глушь! Зачем ты едешь, дорогая?Тебя твой Ваня и в Рязани отдерет».Они не гранды, дорогие эмигранты,Бардак такой же, как у нас, на ихней стрит.Пообрезала им Америка таланты,Как один ребе из Калуги говорит.Вот дядя Хаим – никуда не уехает.Придет из бани – поиграет в домино.И никогда он власть советскую не хает.С ним вся страна и пол-Одессы заодно.

Неожиданно значок Скайпа погас: видимо, случился перебой то ли у австралийского, то ли у зеленогорского интернет-провайдера. Как только связь восстановилась, Александр вновь увидел лицо Николая Максимовича. Тот очень внимательно глядел куда-то ниже камеры, видимо, в экран монитора, где высвечивалось лицо его собеседника.

– Ну слава Богу, – вздохнул Николай Максимович, – я снова тебя вижу.

– А слышите хорошо? – спросил Александр.

– Да, отлично.

– Удалось песню дослушать или прервалось?

– Удалось, удалось. Но я ведь знаю ее: в нашу последнюю встречу в девяностом году, в Калуге, Исай ее пел. Тогда еще приехал Булат Окуджава и некоторые наши одноклассники. Мы, помнится, собирались у кого-то дома, уже после того, как отметили юбилей школы.

– Да-да. В рукописи есть про это. Удалось вам ее почитать?

– Разумеется, я последние две ночи только этим и занимался. Потрясающе! Саша, расскажи, пожалуйста, откуда ты ее взял – этакое чудо?

– Сейчас расскажу, но до этого я у вас хотел спросить, что вы про нее знаете.

– Я-то? А откуда мне знать? Я уже десять лет тут безвылазно. Мы в Австралию когда уехали, Иси уже не было. В тот последний Новый год мы как раз друг друга поздравили, и потом, как гром среди ясного неба, этот ужасный звонок от Тамары… Да, рукопись, – вдруг спохватился Николай Максимович, – про рукопись мне никто не говорил раньше. Исай тоже не упоминал ничего. Мы, правда, не очень много и общались с ним. А жаль. Он такой удивительный был человек, сразу к себе располагал. Знаешь, в школе Ися выделялся всем обликом: высокий, стройный, густые волнистые волосы, темные умные глазища в пол-лица, всегда приветливая улыбка. А по тому, как он правильно и выразительно говорил, сразу было понятно, что он развит и начитан. Словом, все в нем располагало с первого взгляда.