Читать «Двое и война» онлайн - страница 76

С интересом взглядываю на паренька в военной форме, и вдруг жаркая волна обдает и сильно захлестывает сердце: светлые, зачесанные наверх и чуть набок волосы, овальное, с немного выступающими скулами лицо, сросшиеся над переносьем брови… И даже — форма. Только у тебя была командирская, офицерская. А у него — солдатская и еще не обмятая.

Нет, это невероятно! Не может быть! Воды реки не текут вспять! Но передо мной действительно, ты — такой, каким я знала тебя еще до войны. А теперь — сколько же теперь было бы тебе лет?.. Я мысленно подсчитываю, а сама не могу оторвать изумленного взгляда от лица, рук, глаз твоего сына. Я знаю, я верю, что это он: такое огромное сходство не может быть случайным!

И все-таки во мне трепещут удивление и сомнение: неужели возможно вот так просто, в поезде, встретить Шурика — твое поразительное повторение, твое продолжение!

Солдат открыл глаза, встряхнулся, энергично потер руками лицо.

— Простите, я тут пристроился…

Слегка потянувшись, он сел непринужденно и свободно, закинул ногу на ногу, скрестил на коленях руки. Руки… До боли в сердце знакомая тонкая кисть с длинными тонкими пальцами. Такие пальцы называют музыкальными. И сразу вспомнилось: на фронте ты играл на всех, какие только попадались, музыкальных инструментах. Я удивлялась:

— Тогда, в Крыму, ты ни на чем не играл!

— Просто не на чем было.

— Но ты никогда не говорил, что учился музыке!

— Я и не учился.

— А как же?

— Не знаю. Само собой получается…

Я любила смотреть, как сначала робко трогают твои пальцы струны мандолины, гитары, балалайки, как осторожно опускаются на клавиши рояля или ищут нужные пуговки гармони, планки аккордеона, баяна. Нащупав мелодию, бережно, осторожно ведут ее, и через минуту-другую она уже звучит уверенно и точно.

Много лет назад, когда Шурик только появился на свет, я часто грезила о будущем, в котором неизменно присутствовали ты и он. Я не знала, не думала, совпадут ли мои грезы с действительностью. Я просто мечтала, и никто не мог помешать мне — хотя бы в мечтах — строить нашу с тобой и с Шуриком жизнь. Единственным реальным в этой мечте были твои слова: «Мы встретимся. Обязательно. Запомни это. Ладно?» Я запомнила. Но наше с тобой будущее не состоялось.

И вот теперь, спустя много-много лет после войны, я встретила твоего сына — уже взрослого, уже солдата.

— Шурик! — восклицаю я. Смятение, тревога и радость захлестывают меня. Вот я и обрела сына! И надо броситься к нему, обнять его, прижать к груди, поплакать и рассказать, каким был ты, его отец. Но что-то — неловкость? досада? обида? боль? или все вместе? — мешает. Я растерялась. Наверное, так чувствует себя наездница, когда у нее из повиновения выходит горячий скакун.