Читать «Двое и война» онлайн - страница 33

Надежда Петровна Малыгина

У штабелей снарядных гильз в другом конце цеха орудовали две девчонки в ватниках и потертых на коленях лыжных шароварах. В руках у одной — знакомое Елене ведерко с белой краской и кисточкой. К словам, написанным, видимо, еще вчера, — «На фронт дорогому папочке!» — она добавляет: «Для фашистов». Другая девчонка — из-под шапки-ушанки торчат косицы с цветастыми тряпичными тесемочками вместо лент — ладошкой размазывает по заплаканному, опухшему лицу слезы, шмыгает носом и, обмакнув свернутый в трубочку кусок бумаги в ведро с краской, пишет кривыми, неровными буквами: «За моего папу!» И над проходом в цехе висит бумажный плакат:

«Пусть наши сверхплановые снаряды скорее докончат дело, за которое погиб отец Зинаиды Александровой. Вечная память герою-танкисту И. П. Александрову!»

Позавчера, когда Елена уходила из цеха, на красных фанерных флажках, укрепленных на станках подружек, стояли цифры «105». Теперь ноли были исправлены на двойки — 125.

Елена постояла в проходе, оглядывая цех, и, вздохнув тяжело, пошла получать заготовки. Возвратись, прежде чем пустить станок, тряпьем стерла со своего флажка цифру «235», молча взяла из рук у Зины кисть и, обмакнув ее в ведерко, поставила жирно — 260.

…Теперь она жила ожиданием писем. Ждала на заводе, ждала дома. Прислушивалась к голосам и шагам прохожих на улице — не Аня ли — почтальонша? Ждала Тоню — вдруг та взяла у Ани письмо, чтобы самой принести его?

Елена знала, верила — рано или поздно письмо придет. «Адрес должен сообщить. Доставит танки куда надо, — шептала она сама себе, — сам определится в часть, а потом уж и адрес пришлет».

Она вся стала одним сплошным ожиданием.

11

Старики не помнили таких сильных и запоздалых снегопадов и такой ранней и дружной весны. Бешеные грязные потоки неслись по улицам, валили, подмывая заплоты, ворота, изгороди, срывали тротуары. Они затопили в огородах бани.

Речка — узкая, крохотная — вышла из берегов, разлилась морем. Мужики снимали с тычка в амбаре или в сенях ссохшиеся, давно забытые охотничьи сапоги и сапоги резиновые. Однако ходить по улицам было небезопасно — потоки сбивали с ног. Мальчишки-старшеклассники вставали в эти дни задолго до рассвета и верхом на лошадях возили на завод девчонок-работниц, а днем доставляли хлеб семьям, в которых не было мужиков. Ездили по двое. У одного за спиной сидела продавщица, которая выстригала из хлебных карточек талоны и получала деньги, складывая их в мешочек, повешенный на грудь. У другого к седлу была привязана картонная коробка с уже развешанными и аккуратно разложенными в ней пайками хлеба, в каждую из которых была воткнута лучинка с указанием веса и фамилии того, кому паек предназначался. Мальчишки были горды тем, что их занятия в кружках ворошиловских всадников оказались вдруг столь полезными городу.