Читать «Двое и война» онлайн - страница 146

— Карачев… — выдохнул ты, когда мы возвращались в батальон. Помолчав, проговорил задумчиво: — Даже если его отстроят заново, он уже не будет моим родным городом.

«Виллис» бросало в глубокой колее, выбитой колесами множества машин. Шоферу это надоело, он выехал на обочину и лихо погнал машину вдоль дороги, мимо табличек: «Разминировано», «Осторожно, мины», «Мин нет». Ты всю дорогу молчал. Сидел задумчивый, грустный. Наверное, перебирал в памяти имена и лица друзей, дворы и пустыри, на которых играл с ними, улицы, по которым ходил в депо, гордясь, что уже взрослый и работаешь, переулки, по которым ночью тайком, с цветной наволочкой, приспособленной под рюкзак, удирал из дому на помощь испанским республиканцам. Да, война стала рубежом в нашей жизни. Отодвинутые ею, совсем близкие годы казались невероятно далекими и необыкновенно счастливыми. «Это было еще до войны», — говорили мы. А ЭТО было всего лишь два с лишним года назад.

Лес, накрытый сумерками, походил на развороченный муравейник. В сгущающейся лесной черноте вечера сновали, роились группы людей. Мелькали огни самокруток. Громкие возбужденные голоса сплетались в один гудящий клубок. Ты вышел из машины, порывисто шагнул вперед:

— Кто дежурный? Что случилось?

В ответ сразу несколько голосов:

— Салют!

— Салют в Москве, товарищ подполковник!

— Из ста двадцати орудий!

— И в нашу честь бабахнули!

Возбужденные радостные голоса накрыла запоздалая команда дежурного:

— Батальон, смирно! — И радостно-гордый рапорт: — Товарищ подполковник! Устройство батальона на отдых закончено. Танки замаскированы. Люди определены. Происшествий нет. Получено сообщение, что в Москве дан салют из ста двадцати орудий двадцатью артиллерийскими залпами! В числе отличившихся названо наше соединение!

— Вольно! — скомандовал ты. И к офицерам: — Ну-ну, расскажите-ка поподробнее!

Уже пережившие и потрясения минувших боев, и радость большой победы в этой первой для бригады крупной операции, бойцы снова ликовали:

— Первый салют! И в нашу честь!

— Теперь пойдет!

Я тоже радовалась. Но все-таки ревниво отметила, что хорошая придумка — давать орудийные салюты в честь важных военных побед — явилась в чью-то умную голову с запозданием: первый салют следовало, наверное, дать войскам, разгромившим гитлеровцев под Сталинградом. Впрочем, бои на Курской дуге были логическим завершением Сталинградской битвы: именно здесь, под Орлом и Курском, готовились немецкие войска взять реванш за Сталинград. Гитлер торжественно заявил, что это будет «последнее сражение за победу Германии», что «победа под Курском должна явиться факелом для всего мира». Что имел он в виду, произнося эти слова?

В который раз выхожу из землянки, определенной под санчасть, чтобы увидеть тебя: ведь мы не поговорили о салюте, не обменялись радостью. Ты вынырнул из темноты неожиданно, оживленный, радостный.

— Теперь будем наступать. Только наступать! Знаешь, — сказал ты, уведя меня по тропинке в глубь леса, — я подготовил одно предложение. Примешь его? Я хотел бы отметить этот день нашим бракосочетанием, а?