Читать «Двадцать дня или половина жизни» онлайн - страница 105

Иногда мне чудится во сне, что я совершил убийство.

Но, может быть, я действительно совершил его и просто больше не помню об этом?

Соли, определенные алкалоиды, определенные химические вещества могли бы высвобождать воспоминания. Значит, несколько кристалликов — это то, что ты есть и о чем ты не знаешь, что оно и есть ты… Разумеется, ключ к сейфу — еще не содержимое сейфа, но ведь без ключа не будет и содержимого…

Отправиться в путешествие в недоступную страну воспоминаний — в подлинный Тибет — можно ли решиться на это? Во сне я уже заглядываю за эту черту. Хочу ли я?

Становится ли твоя собственная жизнь тем более знакомой тебе, чем больше ты над ней думаешь? («Знакомой» — странно, словно ты знакомишься с чем-то чужим. «Осознанной»? Не менее странно. Получается, что самое существенное в жизни — неосознанное.) Не становится ли она во все возрастающей степени… Какой же она становится: более загадочной, неопределенной, немотивированной, необъяснимой, не поддающейся объяснению, неосязаемой, неощутимой, непостижимой, нелогичной, алогичной? Или логичной, чуждой, отчужденной, отчуждающей, непонятной, недоступной, изумляющей, поразительной? Или бесспорной, самоочевидной, вынужденной, проблематичной, беспроблемной, прямолинейной, извилистой, не поддающейся фиксации? Или всем этим сразу? Или чем-то одним? Или ничем? Или чем-то Другим?

И процесс ли это затемнения или прояснения? И не может ли быть так, что нечто становится тем темнее, чем больше оно проясняется, ибо именно благодаря прояснению обретает столько аспектов, что в них невозможно разобраться.

Не может ли оказаться, что некоторые притчи Кафки, например о подступах к закону, являются притчами для воспоминаний?

Ты стоишь сам перед собой, а может быть, тот, Другой, кем ты был когда-то, вообще чужд тебе и ты никогда не был им? Или ты и сегодня остаешься этим Другим? Или ты сегодня воплощаешь в себе сразу обоих? Или воплощал их всегда? Живое противоречие.

Шторы напротив закрыты: black box.

1.11

Господи, завтра мое выступление. Я раскрываю новый рассказ, который заботливо приготовил заранее, и, уже проглядывая первую страницу, чувствую такое отвращение, что не могу заставить себя читать дальше… Слова скачут, а не плавно следуют одно за другим, а эта богемская обходительность и неторопливость, эта пыхтящая обстоятельность, а главное — игривость, которую я так ненавижу и которая теперь ухмыляется с каждой страницы и дразнит меня.

Так мило, по-судетски, так забавно, так славненько. Так и хочется воскликнуть: «Ах-ах!»