Читать «Дама с рубинами (др.перевод)» онлайн - страница 97

— И ты спрашиваешь об этом меня? Ты, кажется, должен был бы знать, что придворные дамы прошли слишком хорошую школу и не станут проявлять свое настроение перед посторонними взглядами. Тайного счастья я не заметила; я любовалась только классическим профилем этой барышни, прекрасным цветом лица, чудными зубами и чуть не задохлась от аромата фиалок, заполнившего всю лестницу; подобное злоупотребление духами вовсе не подходит такой аристократке!..

— Вот видишь, опять упрек.

— Я ее терпеть не могу! — вдруг вырвалось у Маргариты.

— Ну, это было бы, по крайней мере, честно и откровенно! — сказал Герберт, рассмеявшись. — Знаешь, в последнее время я часто вспоминаю одну маленькую девочку, своей прямолинейной откровенностью и правдивостью приводившую бабушку чуть ли не в отчаянье. Жизнь в свете превратила эту прямолинейность в очаровательные маленькие колкости, и я думал, что само зерно также изменилось; но вот оно и проявилось совершенно чистым и нетронутым! Я очень рад этому и невольно вспоминаю то время, когда гимназист был публично во дворе заклеймен титулом мошенника за то, что присвоил себе цветок.

Уже при первых словах Герберта Маргарита подошла к печке и стала подбрасывать одно полено за другим в ярко разгоревшееся пламя, озарявшее ее мрачно нахмуренный лоб и взволнованное лицо. Она невыразимо сердилась сама на себя. То, что она сказала, было чистейшей правдой, но во всяком случае большой бестактностью. Она осталась у печки и заставила себя улыбнуться.

— Ты, вероятно, поверишь, если скажу, что я теперь далеко не так щепетильна, как раньше. «Жизнь в свете» закаляет душу. В нашем современном обществе так много присваивают чужого: берут из мыслей, доброго имени, честных стремлений, взглядов своего ближнего. Эту борьбу за существование или, вернее, это воровство из эгоизма и зависти лучше всего наблюдать в доме человека с известным именем. Я многое намотала себе на ус и заплатила за эту мудрость большею частью своих наивных детских воззрений. Ты мог бы теперь спрятать в карман все розы прекрасной Бланки.

— Им теперь не грозило бы посягательство с моей стороны.

— Ну, тогда хоть целую клумбу из Принценгофа, — снова взволновавшись, добавила Маргарита.

— О, это было бы слишком много для моего бумажника! Как ты думаешь? — Герберт тихо рассмеялся и еще удобнее устроился на диване. — Да мне и не пришлось бы забираться туда, как вору. Дамы из Принценгофа честно делятся с моей матерью и мной цветами и фруктами, растущими там; когда ты будешь у них, то тебе тоже будет разрешено взять с собою букет из оранжереи.

— Благодарю, я не люблю оранжерейных цветов, — холодно ответила Маргарита.

Вернулась тетя София и вытаращила глаза, когда высокая фигура Герберта поднялась с дивана.

— Никак гость за нашим столом? — радостно воскликнула она, в то время как Маргарита снимала с нее пальто и шляпу.

— Да, тетя София, только с ним очень плохо обращаются, — сказал Герберт: — хозяйка забралась на печку и предоставила мне пить чай одному.