Читать «Дама с рубинами (др.перевод)» онлайн - страница 84

Между тем из гостиной показались гости.

— Господи, как трогательно! — прошептала баронесса фон Таубенек, в то время как Герберт сходил со ступенек и осторожно ставил мальчика на пол. — Но я совершенно не помню, — тихо обратилась она к советнице, — чтобы у вас были такие молодые родственники.

— Вы вполне правы, баронесса; моя сестра и я — единственные оставшиеся в живых, — запальчиво произнес Рейнгольд, — этот поцелуй является только благодарностью за полученные благодеяния; больше этому мальчику нечего делать в нашем доме; он принадлежит этому человеку, — и он указал на старого живописца.

Ленц взял мальчика за руку, с благодарностью поклонился ландрату и вышел.

Наступило глубокое неловкое молчание. Эти слова, так громко произнесенные у гроба почившего, по-видимому, неприятно поразили всех. Больше не было произнесено ни одного слова. Все разошлись с молчаливым поклоном, и вслед затем послышался шум разъезжавшихся в разные стороны экипажей.

— И почему тебе так рано пришлось покинуть нас, Балдуин? Помоги Бог тем несчастным людям, которые попадут под власть этого бессердечного парня! — с тоской пробормотал старый советник, думая о Рейнгольде.

Старик остался один со своей внучкой, тогда как другие провожали уезжающих гостей.

— Перестань, Грета, будь мужественна, — просительно произнес он, поглаживая кудрявые волосы плакавшей внучки, в безутешном отчаянии стоявшей на коленях на верхней ступени катафалка.

Она поцеловала руку покойного, затем встала и вместе с дедушкой вышла в соседнюю комнату.

— Вот что, моя милая Грета, поезжай-ка теперь на пару недель в Берлин, там ты немножко придешь в себя и твоя головка снова научится держаться прямо. А потом… подумай о своем дедушке; наш милый Дамбах совсем осиротел, потому что папа не приедет больше туда. — Седые усы старика задрожали. — Он был мне всегда хорошим сыном, дитя мое, хотя его душа и была для меня закрытой книгой.

С этими словами он вышел и закрыл за собою дверь.

Маргарита забралась в самую отдаленную комнату, в красную гостиную. Она знала, что вместе с догоравшими восковыми свечами потухнет последний блеск богатого земного существования, имевшего большое значение в глазах света; она знала, что теперь идут последние приготовления к переселению в маленький, тихий домик у ворот… да, завтра в это время все уже будет окончено, и она будет далеко-далеко от осиротевшего родительского дома. Еще сегодня с последним поездом приедет дядя Теобальд из Берлина, чтобы присутствовать на похоронах, и завтра днем он уедет и она — вместе с ним.

Молодая девушка ходила взад и вперед по слабо освещенной комнате. Ее шаги громко раздавались в этих высоких стенах. Бельэтаж был наскоро снова приведен в порядок; ковров не было, и картины все еще стояли в коридоре; на выцветших обоях темнел большой четырехугольник, тут висел портрет дамы с рубинами, прекрасной, горячо любимой женщины, душу которой жестокое суеверие в течение многих столетий заставляло бродить по старому купеческому дому, пока ворвавшаяся буря не увлекла ее с собой. О, эта ужасная ночь! Маргарита в последний раз заглянула тогда в глаза отца. «До завтра, дитя мое», — сказал он, это были последние слова, и это «завтра» не наступит никогда. Она сжала руками виски и быстро заходила из угла в угол.