Читать «Да здравствует мир без меня! Стихи и переводы» онлайн - страница 35

   В молчанье гробовом.

Мы шли и шли за кругом круг

   В рыдающих рядах,

Не в силах Ужаса унять,

   Стряхнуть не в силах страх;

Ревела Память в грозный рог,

   Рок волком выл в сердцах.

Мы шли, как стадо, – пастухи

   Пасли овец своих —

В парадной форме, в орденах,

   В нашивках послужных.

Замызганные сапоги

   Изобличали их.

Заделан был вчерашний ров,

   Залатан впопыхах —

Осталась грязь на мостовой

   И грязь на сапогах,

Да малость извести сырой

   Там, где зарыли прах.

Зарыт он в известь навсегда —

   До Страшного суда,

Зарыт, раздетый догола

   Для вящего стыда,

И пламя извести сырой

   Не стихнет никогда!

Пылает пламя, пламя жжет —

   И кость, и мясо жрет:

Жрет мясо нежное с утра,

   А ночью – кость жует,

Жрет мясо летом, кость – зимой,

   А сердце – круглый год!

Три долгих года не расти

   Над известью цветам,

Три долгих года не закрыть,

   Не спрятать этот срам,

Три долгих года будет лыс

   Незалечимый шрам.

Решили: землю осквернил

   Убийца и злодей!

Но Божьей милостью Земля

   Мудрее и добрей:

Здесь алым розам – цвесть алей,

   А белым – цвесть белей.

Из уст его – куст алых роз!

   Из сердца – белых роз!

Когда, к кому, в какую тьму

   Решит сойти Христос,

Дано ль узнать? – Смотри, опять

   Цветами жезл пророс!..

Ни алых роз, ни белых роз

   Не сыщешь днем с огнем

В тюрьме, где камень и асфальт

   Посажены кругом,

Чтоб человека извести

   Неверьем и стыдом.

Ни белых роз, ни алых роз

   Не сыщешь ты окрест;

Лишь грязь, да известь, да асфальт —

   Растенья здешних мест,

И непонятно, за кого

   Христос взошел на крест…

Но пусть в геенну брошен он

   И в пламени зарыт,

И дух больной в ночи святой

   Из тьмы не воспарит,

И может лишь в глухую тишь

   Кричать, что в скверне спит, —

Он мир обрел – уже обрел

   Иль скоро обретет:

Туда, где спит, не ступит Стыд

   И Страх не добредет —

Бессолнечная тьма вокруг,

   Безлунный небосвод…

Как зверя, вешали его,

   Зверьем над ним дыша,

Не в реквиеме прах почил

   И вознеслась душа.

Как будто тронули его

   Проказа и парша.

Полуостывший страшный труп

   Швырнули в ров нагим,

Глумясь над мертвенным лицом,

   Над взором неживым,

Любуясь жадной суетой

   Мух, вьющихся над ним.

На этой тризне капеллан

Не спел за упокой,

   Не помахал своим крестом

Над известью сырой, —

Но ради грешников взошел

   Христос на крест мирской!

И пусть мучения земли

   Он знает наизусть,

И пусть он проклят, и забыт,

   И не оплакан – пусть!

Есть грусть – но не земная грусть,

   А грусть Небес – не грусть.

V

Есть неизбывная вина

   И муки без вины, —

И есть Закон, и есть – Загон,

   Где мы заточены,

Где каждый день длинней, чем год

   Из дней двойной длины.

Но с незапамятных времен

   Гласит любой закон

(С тех пор, как первый человек

   Был братом умерщвлен),

Что будут зерна сожжены,

   А плевел пощажен.

Но с незапамятных времен —

   И это навсегда —

Возводят тюрьмы на земле

   Из кирпичей стыда,

И брата брат упрятать рад —

   С глаз Господа – туда.

На окна – ставит частый прут,

   На дверь – глухой запор,

Тут брату брат готовит ад,

   Во тьме тюремных нор,

Куда ни солнцу заглянуть,

   Ни Богу бросить взор.

Здесь ядовитою травой

   Предательство растят,