Читать «Гроза над Шелонью» онлайн - страница 47

IX

На востоке за. Шелоныо шумят безбрежные леса, простираются непроходимые болота. Проселки, затерянные среди дремучих лесов, топкие, малоезженные; через зыбуны проложены узкие бревенчатые гати. Осклизлые бревна в них прыгают под колесами, точно клавиши. У дорог торчат поверженные в топь, изуродованные снарядами ели. по обочинам 'валяются искареженные, сожженные машины, разбитые двуколки да раздутые тленом трупы погибших коней. Здесь недавно отгремел бой. Теперь фронт откатился на восток за мшистые болота. Сюда, на лесные перепутья, сейчас уже не долетает гул орудийной канонады, и в небе редко слышится гул мотора. Здесь глубокий немецкий тыл.

Редкие деревеньки среди лесов и болот в этом краю подолгу бывают отрезаны бездорожьем, распутицами и глубокими снегами. Хоть и лесной отдаленный край, но раньше здесь ключом била жизнь и с песней жили люди. Теперь тут прошел немец; смолкли песня и смех, не перекликаются на заре петухи по селениям, не слышен больше рожок пастуха.

Наступил сентябрь. Над полями в последнем наряде проходит бабье лето. Серебристый тенетник сверкает на солнце. Крестьянки убирают поля, пугливо озираясь на каждый шорох и канский топот: не скачет ли подлый враг?

Немецкие войска проходят по лесным дорогам на восток к фронту. Туда же пробегают машины, набитые солдатами, машины с боеприпасами и горючим. Немцы останавливаются в придорожных русских селах, и тогда они рыскают по избам, по дворам, по курятникам, требуют:

— Петук! Шпик! Янки!

Колхозники прячут от немца свое добро. Пусть будет проклят тот, кто протянет врагу краюху хлеба! Но немцы привыкли грабить. Штыками и прикладами они сгоняют всех поселян в избу, держат их под караулом, а в это время наиболее проворные из немецких ворюг прабят по крестьянским хоромам. Где появился немец, там трещат старинные дедовские сундуки, в которых полно добра, кричат куры, над селеньем летит хлопьями пух, визжат под ножом откормленные колхозные поросята. Немцы не обходят ни один пчельник. Напрасно мечутся и злобятся ограбленные и разоренные пчелы. Перед ними не выдерживает и бежит даже зверь, а ненасытный до грабежа немец не щадит ничего. Нажравшись ворованным, немецкие насильники поджигают избы, насилую^ женщин.

В деревнях, вдали от больших дорог, немцы бывают редко. По селам они насадили комендантов и старост, пустили в народ «стукачей» — шпионов, тайных соглядатаев и предателей. Да будет проклято их имя! Люди, руки которых были залиты кровью, бежавшие из тюрьмы убийцы, воры, мошенники, у которых нет родины, пошли в услуженье к немцах!. Люди, которых советская власть лишила поместий, раскулачила, сослала в свое время в Соловки, вновь всплыли на поверхность и стали цепными псами у немцев. Эти люди до мозга костей ненавидели все советское, русское и пресмыкались перед врагом. В угоду немцам они жестоко и утонченно тиранили колхозников. Стонала русская земля, ждала освобождения и мести за поругание...

Бакланов и Денис Корнев проезжали по обездоленным, осиротелым селеньям. Чем больше они углублялись в знакомые районы, тем сильнее сутулился Бакланов, лицо его мрачнело. Народ таился, подозрительно поглядывал на пыльных конников.