Читать «Гроза над Шелонью» онлайн - страница 19

Оголтелые голодные разбойники бросились в избу и стали всюду шарить. Их зоркий воровской взгляд проникал в самые затаенные уголки.

Немцы угрожающе покрикивали на хозяев:

— Млика! Яик! Петук!

Над широкой колхозной улицей и тихими переулочками высоко поднялся пух. Головорезы в серозеленых куртках, как прожорливая саранча, быстро проникали всюду. Они ретиво, безжалостно ломали плетни, заборы, рубили плодовые деревья и тут же, среди тесовых сухих строений, на дворе, разжигали огромные костры. С гоготом бегали немцы по дворам, ловили кур, индюшек, уток.

Насытив утробы, через час, по приказу лейтенанта, они согнали всех оставшихся па селе колхозников на площадь. Арканом за ноги немцы приволокли туда изуродованное тело деда Ерофея.

На высокое крылечко колхозной избы взобрался тучный, с землистым цветом лица пруссак. Его мясистый багровый нос лоснился от пота. Немец подозрительно оглядел угрюмую толпу и пригрозил:

— Честна человек не бегает. Тот, кто бегает в лес, будет всегда так.

Он указал на тело конюха. Старик лежал на спине, широко раскинув в мягкой пыли могучие узловатые руки. На его широком залитом кровью лбу зияла рана.

В толпе колхозников, как удар бича, раздался звонким, злой голос:

— С добра в лесные дебри не побегишь! Пошто доброго человека казнили?

Пруссак вздрогнул, поднял на толпу одичавшие глаза:

— Кто этот слово сказал?

— Это слово сказал я! — выступил вперед тщедушный подвижной старик. — Его серые острые глаза бесстрашно смотрели на немца.

Немец нахмурился и. взглянув на старика, ткнул его в грудь:

— Это что?

На старом выгоревшем от времени пиджаке старика белел георгиевский крест. Дед браво отрапортовал:

— Я — старый солдат, господин немец. Этот Георгий мне дали за то, что в прошлую войну добро бил врага России!

— О! — от изумления раскрыл рот немец. Дерзкий, слегка насмешливый топ старика обескуражил пруссака. Нужно было немедленно наказать строптивца, но немец о чем-то задумался. Он быстро подошел к старику и схватился за крест.

— Не трошь! — сердито закричал старик и на лбу его вздулись жилы. — Не трошь! Не ты цце его на грудь нацепил, не ты и снимешь, — он решительным движением отвел волосатую лапу немца.

— Какой шорт! Я стрелять тебя сейчас буду!— пригрозил пруссак.

Старик стоял браво, вытянувшись по-солдатски. Он открыто смотрел немцу в глаза. И пруссаку это понравилось, он смягчился и насмешливо сказал Деду:

— Ты понимает свой поступок? Ты знает, что такое расстрел?

— Я — солдат, господин немец. А солдат смерти не боится. Потом не торопитесь с расстрелом. В жизни всяко бывает, может и сгожусь...

Немец удивленно разглядывал русского деда. Маленький, тщедушный, седенькая бородка, серебристый хохолок на обнаженной голове.

«Может дурак совершенный, может хитрый русский мужик?» — подумал немец, но храбрость старика, бравый вид покорили его. Этот задорный старый солдат определенно заинтересовал его. — «Потом, что значит, «сгожусь?».