Читать «Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники» онлайн - страница 66

На рубеже 70—80-х гг. крестьянский вопрос привлекал все большее внимание Харьковского земства. Гордеенко и другие земцы не предполагали покушаться на помещичью собственность, но настойчиво искали пути и средства к улучшению положения деревни, сознавая, что для земледельческой страны неустройство крестьянского хозяйства губительно. «Крупные землевладельцы подозревают, что крестьяне будто бы посягают на их собственность», — говорил в земском собрании Е.С. Гордеенко, явно имея в виду распространившиеся слухи о переделе земли. Он утверждал, что «для крупного землевладельца нужнее всего, чтобы крестьянин-сосед был богат»^{238. Судя по годовым отчетам Харьковского губернского земства, никаких радикальных мер к улучшению положения крестьян оно не предлагало, ограничиваясь теми, о которых шла речь в пореформенной либерально-народнической журналистике. Земцы пропагандировали средства интенсификации сельского хозяйства. Харьковское общество по распространению технических знаний через местную печать популяризировало меры борьбы с вредителями сельского хозяйства, с засухой, информировало о сортах семян, новых удобрениях. Одним из первых Харьковское земство организовало продажу через свои склады сельскохозяйственной техники239. Возрастала его роль в организации мелкого поземельного кредита с целью облегчения крестьянам покупки земли. Постоянно ставился и уездными земствами вопрос о необходимости облегчить крестьянам переселения на свободные земли240. Все эти меры не могли решить проблему малоземелья в губернии, но в случае их последовательного проведения существенно облегчали мучительный для масс процесс капитализации деревни.}

В речи при открытии губернского земского собрания 6 декабря 1879 г. Лорис-Меликов признал, что, познакомившись с деятельностью и направлением учреждений местного самоуправления, он вынес убеждение в глубокой преданности своему делу представителей земства и их «постоянной заботливости об интересах населения». Земцы, привыкшие к неусыпному контролю и направляющим указаниям губернаторской власти, к непрерывным — мелким и крупным — конфликтам с администрацией, услышали от генерал-губернатора нечто новое. «...Я считаю излишним делать земскому собранию какие-либо указания», — заявил Лорис-Меликов. С такой позицией органы самоуправления столкнулись едва ли не впервые. Они привыкли ощущать зависимость от администрации, с которой должны были согласовывать свои постановления: губернатор мог их и отменить. Лорис-Меликов, признавая самостоятельность земства, обещал ему поддержку^241.

Генерал-губернатор, отказавшись давать земским деятелям указания, не оставил их своими рекомендациями. В преддверии надвигавшегося вследствие неурожая голода 1880 г. он обратил внимание на важность создания продовольственных запасов и семенного фонда. Граф отвел земству серьезную роль в борьбе с пожарами. Высказал он и пожелание, чтобы местное общественное управление большее внимание уделило вопросам народного здравия: в губернии летом и осенью 1879 г. свирепствовал дифтерит. По наблюдению генерал-губернатора, сил уездного земства явно не хватает для борьбы с эпидемией. Вооруженный астраханским опытом, Лорис-Меликов и сам принял ряд централизованных санитарных мер по предотвращению болезней и эпидемий (постановления о заграждении и содержании в чистоте дворов и водоемов и т. д.)^{242. Генерал-губернатор в упомянутой речи перед харьковскими земцами заверил, что администрация будет содействовать их деятельности243. Дельность, строго регламентированная «Положением о земских органах», но ведь и в ней земцы постоянно ощущали утеснения. Думается, в отчетном докладе царю харьковский генерал-губернатор имел основания заявить, что ему удалось «привлечь к себе деятелей земства»244.}