Читать «Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники» онлайн - страница 64

В деревнях Харьковской губернии было неспокойно, как было неспокойно и в деревнях Воронежской, Орловской, Курской, Черниговской и Полтавской губерниях, с ноября 1879 г. подчиненных харьковскому генерал-губернатору. Но они пользовались пристальным вниманием Лорис-Меликова и ранее, как входившие в военный округ, главнокомандующим которого он числился с апреля 1879 г. Местные губернские ведомости сообщали об участившихся преступлениях против помещичьей собственности — порубках и потравах, кражах и поджогах копен пшеницы и сена. В отчетном докладе Лорис-Мели-ков отметит, что число случаев умышленного поджога чужого имущества, по представленным ему сведениям губернаторов, «заметно увеличиваясь, достигло, наконец, в течение июля, августа и сентября» 1879 г. «общего итога 166»^{230. Особым циркуляром генерал-губернатор предписывал дела о поджогах передавать военному суду231.}

А. Скальковский сообщает, что «в нескольких случаях поджога помещичьего имущества» угроза генерал-губернатора была приведена в исполнение^{232. Сам Лорис-Меликов докладывал царю о трех делах против крестьян по обвинению в поджогах, переданных военному суду: два из них еще не были рассмотрены, а одно завершилось приговором к ссылке в каторжные работы. Любопытно признание Лорис-Меликова в докладе царю, что он, «ожидая от этой меры благоприятных результатов», «однако еще не в состоянии судить о принесенной ею пользе, хотя случаи умышленного поджога в последнюю треть истекшего года заметно уменьшились».}

Как и везде, в Харьковском крае широко распространялись слухи о переделе помещичьих земель в пользу крестьян. Настойчивость и повсеместность этих слухов вызвали циркуляр министра внутренних дел Л.С. Макова (5 июня 1879 г.), разъяснявший, что никакой нарезки к наделу не последует. Опубликованный в харьковской печати, он сопровождался распоряжением генерал-губернатора, «повсеместно в крае опубликованном, о том, что лица, изобличенные в распространении ложных слухов относительно передела помещичьих земель, также будут предаваться военному суду». Характерно при этом замечание Лорис-Меликова, что крестьянская среда представляет собой «весьма удобную почву для преступной агитации»^{233. Сведения о военных судах над «злоумышленниками» — распространителями слухов о переделе земли в Харьковской губернии — попали в литературу, по-видимому, из воспоминаний А. Скальковского, но их нет ни в докладе Лорис-Меликова, ни в местных архивах. Генерал-губернатор считал, что сама по себе угроза военного суда послужила к успокоению крестьянского населения, заверяя царя, что слухи о земельном переделе «почти прекратились».}

Выводы о положении крестьянства, которые граф два месяца спустя после своего нового назначения изложил в докладе царю, явно основываются и на его харьковских впечатлениях. Правда, здесь он говорит об отсутствии в стране земледельческого и фабричного пролетариата. Но «Харьковские губернские ведомости» уже обсуждали, как предотвратить возрастание местного пролетариата, имея в виду деклассированные элементы деревни, пополнявшие число бездомных и безработных в городе^{234. Замечая, что «крестьянское дело после кипучей деятельности первых дней вошло в общую колею», он заявляет о «неподвижности в улучшении слабых его сторон». «За сетованиями о тяжести соляного налога или круговой поруки, об упадке нашего курса и т. п. частных предметах» он видит «серьезные указания» на необходимость учесть «насущные потребности населения». А с этими потребностями Лорис-Меликов на практике познакомился именно в провинции, будучи генерал-губернатором235 (см. док. № 27).}