Читать «Горькая соль войны» онлайн - страница 57

— Русс, тетка! Иди ам-ам!

Нет, братцы, все-таки бытие определяет сознание. Женщина — существо сердобольное, но я о румынах. Когда постоянно хочется есть, когда мороз не дает спокойно задремать, когда понимаешь, что генералы, за редкими исключениями, отсиживаются в тепле, воевать совершенно не хочется, и начинаешь понимать, что ты чужак в чужой стране, и если хочется увидеть мир, то лучше все-таки путешествовать не с автоматом в руках, а по простой туристической визе.

Расстрельные ошибки

В сорок втором году немецкая разведка была в некотором недоумении.

Вроде бы и разведшколы работали квалифицированно, и сбрасывали парашютами самых настоящих русских, которым особо маскироваться не надо было, как, впрочем, и вникать в сугубо чуждые обычаи — родным для них было пространство за линией фронта, родным. И документы изготавливали по последнему слову техники — условные секретные знаки стояли, бумаги, чернила и мастика для печатей были по составу копией русских, но тем не менее проваливались лучшие агенты. Вылавливала их русская контрразведка, и никакие ухищрения не помогали.

Да что там контрразведка! Милиция их запросто вылавливала. Сбросят парашютиста в заволжских степях, придет он в милицию на прописку, а там ему руки за спину вяжут — давно вас ждали, дорогой немецкий агент, все глаза уже проглядели!

А все это происходило из-за паспортов. Нет, паспорта делались качественно. Закавыка была в том, что для скрепок паспорта немцы использовали нержавейку, а наши — простую проволоку. У наших паспортов скрепки моментально ржавели, а в немецких подделках сверкали. Паспортным работникам оставалось лишь открыть документ на развороте и убедиться, что скрепки сделаны из нержавейки. После этого можно было крутить в кителе дырку для ордена.

«Ну и что? — спросите вы меня. — Мораль-то какая?» А мораль в моем повествовании простая и незамысловатая. В любой подделке самое главное — это точное соответствие подделываемому образцу. А немцы наш паспорт усовершенствовали. Нельзя приукрашивать действительность, если приукрашивание грозит расстрельной статьей.

Эшелоны сорок пятого

Иван Быченко стоял у приоткрытой двери теплушки и жадно вглядывался в открывающуюся панораму города. Эшелон уже миновал Мамаев курган и выходил на последнюю прямую к вокзалу, постукивая колесами на стыках рельс в такт неровному биению сердца Ивана.

Он возвращался домой, возвращался живым и невредимым. Весь эшелон состоял из жителей Сталинграда и края, многие уже сошли на станциях, подхватывая вещмешки и чемоданчики с нехитрым трофейным барахлишком, на которое начальство смотрело сквозь пальцы. С одной стороны, везти его не положено, а с другой — все-таки победители!

Быченко не стал ждать станции, а выпрыгнул из вагона на Балканах, легко подхватив брошенный вещмешок. Взмахом руки попрощавшись с товарищами, он одернул гимнастерку, подхватил вещмешок и двинулся к дороге, идущей на Красный Октябрь.

Заводские трубы дымили.