Читать «Горькая соль войны» онлайн - страница 49

— Разведите огонь, натопите фельдшеру снега, и вообще… — майор махнул рукой и вышел.

Дорога шла вдоль пруда, через плотину и дальше, петляя, устремлялась на Сталинград. На повороте, там, где дорога была разбита танковыми траками и снег, смешавшись с землей и копотью, стал серо-черным, в сугробе стоял труп желтолицего, скалящегося немца и вытянутой рукой, торчащей из короткого рукава шинели мышиного цвета, указывал на запад.

Насилие всегда порождает только насилие, война не приносит ничего, кроме смерти, боли и страха, и когда освобождают города и идут в наступление, горя не становится меньше. Просто его заслоняет восторг из-за уверенности в своих силах. И все-таки майор не мог забыть увиденного им в лагере для русских военнопленных. И он понимал солдат.

И вот он, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертой частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными.

До своего смертного часа он будет вспоминать, как они, оскальзываясь и спотыкаясь, брели по трупам в поисках живых, и дрожащий голос фельдшера:

— Господи! Как же ты это допустил, Господи! Почему не остановил их?

Он будет вспоминать это, осознавая, что уже был по ту сторону смерти, что однажды уже перешагивал черту, за которой нет ничего, кроме черной пустоты, где нет ничего, кроме боли и отчаяния, и где бесконечная вереница холодных и молчаливых мертвецов идет через звездную пустоту навстречу Создателю.

И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число.

Аз воздам…

По улице, прижимаясь к домам, шли русские солдаты.

В бараке, что чудом уцелел над оврагом, беспокойно шевелились немцы. Лежащий на одной из кроватей Ганс Крогер вытянул из-под одеяла черные, обмороженные ноги, чтобы русские видели их и поняли, почему он не может встать и сдаться в плен.

— Выходи! — крикнул молодой лейтенант в полушубке и теплой ушанке. — Оружие на снег!

— Надо выходить, — сказал Вальтер Бренниг.

Сухо щелкнул выстрел. Невольно все обернулись на звук.

Капитан Дитрикс сидел у кухонного стола, опустив голову, словно увидел что-то интересное на полу. По его щеке к носу стекала тоненькая струйка крови. Маленький бельгийский браунинг игрушкой валялся на грязном, затоптанном полу.

— Отвоевался, — равнодушно сказал кто-то из солдат.

— Выходи! — снова крикнули снаружи.

Бренниг поднял руки и шагнул через порог. За ним медленно и неохотно последовали остальные. Снаружи их принимали автоматчики.

В овраге редко и сухо стрелял карабин.

— Меня, меня не забудьте! — крикнул вслед Крогер. — Скажите, что меня нужно отправить в госпиталь!

И взмолился вполголоса: «Господи! Сохрани раба своего!»

Вошел русский лейтенант. С брезгливым выражением лица осмотрел комнату, подошел к мертвому капитану и наклонился, поднимая браунинг. Осмотрел внимательно красивую и незнакомую игрушку, небрежно сунул пистолет в карман.

Посмотрел на лежащего Крогера. Тот еще больше вытянул ноги из-под одеяла, словно предлагая русскому удостовериться, что он не симулирует, а и в самом деле не может ходить, а потому не может приветствовать офицера вставанием. Запах разлагающейся плоти, крови и несвежего тела бил в ноздри. Лейтенант сплюнул и расстегнул кобуру, потянул из нее пистолет.