Читать «Городской дождь (рассказы)» онлайн - страница 97

— Просто вы любите меня… — услышал он голос Оли.

Нет, это было не просто. Так не просто, что он, действительно, почти оглох и ослеп и не понял лёгкости в её отношении к себе, беззаботной лёгкости, которая радовала, ничего не обещая, и поэтому стала сейчас так тяжела. Несерьёзная, весёлая лёгкость. А он становился непростительно легкомысленным от счастья.

Если бы всерьёз, не было бы её, этой лёгкости. Была бы молчаливая, как испытание, немота, когда что-то не нравилось Оле, была бы, наверно, испуганная и даже излишняя хмурость. Немолодому человеку стало стыдно за себя, но он никого не винил в том, что случилось. Он сам довёл себя до этой длинной дороги домой. Полночи он бродил окрестными улицами и переулками, понимая то, что должен был понять раньше. Но что же ему было делать? Он любил её. Он и сейчас не знал, что делать…

В коридоре тёмной квартиры вздрагивал и замолкал телефон. Оля звонила ему. Утром надо будет как-то объяснить ей. Хотя ничего ей объяснять не придётся. Она молодец, что сказала правду. Она уж и сама всё ему объяснила.

Всё же в десять он решил позвонить ей в мастерскую, там был телефон, к которому подзывали, если очень попросить, но он не успел позвонить. Едва пришёл в министерство и уселся за стол, как раздался звонок. Она сама позвонила.

— Миша! Это ты? Ну слава богу! Я убежала рано и не стала тебя будить. Приходи сегодня. У нас есть пирог и сигареты. Ну, конечно, взяла двумя этажами выше, там сосед покладистый, пилот. Какой? Пилот первого класса. Высокий, красивый. Тот самый, у которого я гуляла, когда его назначили командиром корабля. Хлопнула две рюмашки за взлёт и посадку.

— А пирог удался? — спросил он.

— Попробуешь.

— Ладно.

— Приходи пораньше. Иначе я окончательно утоплю его в слезах. И прихвати чего-нибудь выпить. «Бычью кровь», хорошо? А если не будет, то уж водочки. Давай выпьем водочки?

Как-то он увидел много окурков в пепельнице на её кухне. Она никогда не оставляла посуды на ночь и перед сном быстро споласкивала стаканы и пепельницу — сигнал, что нора уходить, а тогда… Он поднёс пепельницу к мусоропроводу, а она рассказала об этом лётчике, о том, что они бывали друг у друга в гостях.

Зачем он спросил сейчас об этом лётчике? У её бывшего мужа было хоть право, даже если не было повода, а у него? Нет, он никогда не обидел бы её ничем, если бы…

Но всё равно он обрадовался, услышав в телефонной трубке её голос, и слушал её, не дыша, и ещё долго держал трубку в руке, когда она убежала к своей картине.

С этой минуты он стал считать дни до её отъезда в Кисловодск.

Сначала настал день сдачи картины комиссии из Худфонда. Картину приняли, они отметили этот день бутылкой шампанского в ресторане, и она сама платила за обед, потому что получила, как сказала, кучу денег. Потом она купила красные сапожки, обтянувшие её крепкие икры, заказала вязальщице ажурный красный, под цвет сапожек, шарф на голову, потому что в Кисловодске тоже наступили холода. Правда, солнечные, как писал ей один знакомый оттуда. Потом была получена путёвка, день отъезда неудержимо приближался.