Читать «Гоньба» онлайн - страница 201
В Бирюк
До этой «радости» — четыре века. Раздробленности, удельности, братоубийственности. Естественного, историчного, по законам природы и общества, развития. «Силы вещей», «по тому самому Исааку».
Эти четыре века… это «естественно»? С гибелью двух третей городов и трети населения за четыре года «Батыева нашествия»? С ежегодными — столетиями! — набегами ордынцев, ногайцев, казанцев, крымчаков… с регулярно уводимыми многотысячными полонами? С реконкистой от Миндовга до Сталина, при котором только и были возвращены под «общерусскую шапку» последние из нынешних земель государства древнерусского?
Может, эти века — «неестественны»? Может, если «намёку» — намекнуть, а «тень» — оттенить… Ну и там, всякого чего… создать условия, учесть обстоятельства… производительные силы и производственные отношения… поташ со стеарином, пикелевание со сталеварением, соломки подстелить…
Марксизм, безусловно, рулит. Форева! Но уж очень глобально. Как за зайцем с водородной бомбой гоняться. Жаркое будет. Но есть ты его не станешь. Ибо — нечем.
А вот как бы мне тут… уелбантурить? Чего-нибудь эдакого?
Мне?! Дерьмократу и либерасту?! Пролетарию и посылалию?! В провозвестники и созидатели «кровавого монарьхизьма»?!
Ваня! Будь реалистом! Марксизму — пофиг. Что твои личные завихрюшки, что либерастия с дерьмократией. Ему же — одного надо. Как в сексе: что бы «силы» соответствовали «отношениям». А что там внутри… «лепота и человецах благорастворение» или «вставай проклятьем заклеймённый» — ему без разницы.
* * *
А что говаривал по этому поводу наш, знаете ли, т. Ленин? А он, когда ему толковали, что пролетариат в России слаб и малочисленен, что в крестьянской стране не может быть пролетарской революции, удивлённо спрашивал:
— Но мы же взяли власть? Не отдавать же её обратно эксплуататорам.
* * *
Дело за малым: взять власть в одной, отдельно взятой стране. И устроить здесь… абсолютизм.
Чего?!!!
Да факеншит же!
«Ванька плешивый — делатель королей»… Бредятина третьей выгонки!
Причём ближайший кандидат на должность царя — Андрей Юрьевич Боголюбский — в Иваны Грозные не годится. Слаб. Гуманен.
Кто?! Боголюбский?! Казнелюб и законобдень?!
Да. Увы. Братьев, родных и разно-юродных — не режет. «Родную кровь проливать — грех». Ему с удельщиной не справиться. Просто по мягкости характера, по границам допустимого.
Ну и кому тогда всё это дерьмо расхлёбывать? Как тебе, попандопуло из эпохи плюрализма, феминизма и охраны животных, ипостась Малюты Скуратова? Противно, с души воротит? — А ты давно в русских городках бывал? Там же дворов полторы сотни — уже много! И каждую неделю из церкви везут детские гробики.
Можно не заметить. Можно перекреститься. «На всё воля божия». И дальше, по своим делам. Хрусталь варить или, там лепесточки в гравитационных веялках загибать. А эти — пусть мрут. Или как?
