Читать «Гоньба» онлайн - страница 196

— Раз… два… три!.. — крикнул он, и горящие лапы полетели к зверям. Те отскочили и сели подальше, щелкая зубами и огрызаясь.

— Раз… два… три!.. — крикнул он снова, и, выступив за костры, мы дружно еще пустили в стаю по горящей лапе. Завыли звери, и, когда гридень, схватив чуть не саженную пылающую лапу, бросился с нею вперед, волки порскнули вдаль, через несколько минут их не было слышно.

— Теперь не прибегут, — молвил наш предводитель, надевая шубу и укладываясь в сани спать дальше.

Я лежал в соседних санях и удивлялся. Несоразмерности. Себя, человечества вообще — и мира.

У меня — чуйства-эмоции, планы-расчёты. Аж паром из ушей со свистом. Пуп земли, центр вселенной. А тут стоит лес. В нём живут звери. Много. Больше, чем людей. Разных. Различнее, чем люди. Живут своими, часто весьма насыщенными, полными событий и эмоций, жизнями. В этом огромном зелёном платке, который раскинулся отсюда — на тыщу вёрст в любую сторону. Огромный мир. Со своими законами, страстями, любовями и ненавистями… Куда больше и разнообразнее нежели наш — мир «венцов творения». И мы тут… так, вошки по бахромёшке. По краюшку платочка. Суетимся, перескакиваем. Сношаемся, жрём, давим друг друга… Изображаем из себя нечто… разумное, духовное, могучее… Важное. Вечное. Со своей повседневной суетой и мелочностью желаний и опасений.

А я этот лес — океан смыслов и форм — почти не вижу, не замечаю. К стыду своему. Вот бы стать сосной. Или — белкой. Или — волком. А чего ж нет? Если меня в тело средневекового мальчишки иггдрасилькнуло — может, и в лесу подходящий «приёмник» сыщется? И посмотреть на это зелёное море — изнутри. Неужто оно страшнее, омерзительнее, нежели здешнее средневековье? С таковыми же людЯми.

Ладно, Ванюша, хватит философствовать — вздремни полчасика. Потом дальше поскачем. Хорошо бы вдругорядь на волков не нарваться…

…

Нарвались. Только не на волков и не в лесу.

Верстах в пяти выше Костромы — «богатырская застава». Несколько саней, на одних — будка, оттуда из всех щелей дым валит — «богатыри» греются у очажка, выпряженные, привязанные к оглоблям, лошади, поперёк наезженной полосы на снегу рогатка — бревно на кОзлах. Перед ней выходит бородатый мужик в железной шапке и меховой шубе, важно поднимает руку, зычно провозглашает:

— Стой! Застава Костромская. Кто такие?

Мы идём тремя тройками. Возницы — ярославские, в первой тройке — двое гридней, у нас с Суханом по пятипудовому мешку овса под боком. Первая тройка начинает убавлять ход.

Из будки вылезают стражники… Вдруг во вторых санях поднимается Сухан, наклоняется к вознице, что-то говорит, тот, продолжая натягивать вожжи, придерживая лошадей, что-то отвечает… и вылетает с облучка в сторону, на снег. Сухан, ухватив вожжи, нахлёстывает коней, рычит по-медвежьи и гонит их вправо, через невысокий снежный гребешок на соседнюю полосу нетронутого снега.