Читать «Голодная» онлайн - страница 32

При этих словах папа оживляется. — Вообще-то....

Мама стреляет в него взглядом, и он обрывает обличительную речь об оригинальности — на свою любимую тему.

— Что? — Я перевожу взгляд с мамы на папу и обратно на маму. — Чип уже у меня в голове?

— Пока нет, — говорит с улыбкой папа.

— Макс, — недовольно говорит мама, — Не могли бы мы перенести этот разговор на более подходящее время?

Он пожимает плечами и возвращается к просмотру.

Мама глубоко вздыхает и пытается урезонить меня. — Я собираю эти данные для твоего же блага. Твоя формула синтамила была чётко выверена и малейшее изменение....

— Ты же говорила, что не будешь смотреть на результаты до завтра, — уточняю я.

— Я бы и не смотрела, если бы не предупреждающие сигналы о внезапной перемене жизненных показателей пациента.

После этих слов я начинаю краснеть. Интересно, когда мои показатели взбесились? Когда я встретила Бэзила? Когда мы использовали его аппарат чтобы нюхать жареного цыплёнка и шоколадные брауни? Когда я бежала по улице? Определённо я не хотела чтобы мама узнала обо всём этом. Мне нужно взломать чёртов пластырь. — Я не должна чувствовать себя ненормальной, — сказала я, повторяя слова Бэзила, но почему-то, когда я говорю это своей маме, они звучат нелепо.

— Я и не говорила, что ты ненормальная. — Она морщится, как будто я сказала какую-то ерунду. — Я думаю, что по какой-то причине твой метаболизм нарушился и нам нужно откорректировать твою синтамиловую формулу.

— Так, — обижаюсь я, — я не хочу быть твоим подопытным кроликом.

— Во-первых, я не экспериментирую над тобой. Во-вторых, это привилегия — иметь персонально оптимизированную формулу. Не у каждого есть такая возможность.

— Так я ещё должна быть благодарной? — язвлю я.

Она делает глубокий вдох через нос, пытаясь оставаться спокойной. — Талия, я всего лишь хочу убедиться, что с тобой всё в порядке.

— Я же сижу здесь, разве не так? Очевидно, что со мной всё в порядке.

Папа встревает в разговор. — В чём-то она права, Лил.

Мама вздыхает и потирает лоб. Наконец она произносит: — Данные не лгут.

— А дочери могут?

— Я этого не говорила, — говорит мама сквозь сжатые зубы. Мы смотрим друг на друга несколько секунд, пока она не произносит, — Я просто хочу знать, что ты в безопасности и здорова.

— Я не сделала ничего плохого. — Отвечаю я, вставая с дивана и шагая в направлении своей комнаты.

Пока я иду, я слышу, как она говорит папе, — У неё нет ни малейшего понимания важности моей работы. Абсолютно!

Не сдержавшись, я закатываю глаза. Сколько же раз я слышала эту речь? Что, если бы не она, Единый Мир и всё человечество вымерли бы. Что из-за её революционных открытий человечество больше не чувствует голода, или не размножается без разрешения, или не умирает от смертельных болезней. И что без питательных добавок, таких, как синтамил, человечество до сих пор бы голодало и воевало. На самом деле я ценю это. Разумеется, это так. Я не хочу чтобы люди, которых я люблю, голодали или убивали друг друга за скудную еду. Но мне не нравится, когда мне постоянно тычут этим в нос. Как будто мне нужно во всём с ней соглашаться только потому, что она способствовала спасению человечества. Она по-прежнему моя мама, и она всё ещё может раздражать меня.