Читать «Голландское господство в четырех частях света. XVI—XVIII века» онлайн - страница 200

Отношение компании к развитию фермерства в районе мыса Доброй Надежды, хотя и диктуемое в основном желанием удерживать низкие цены и обеспечивать своих «индийцев» провизией насколько возможно дешевле, было не полностью ограничительным. В 1706 г., в результате жалоб многих бюргеров на энергичных, но деспотичных губернаторов, Симона и Виллема ван дер Стелов, которые якобы заняли большие участки самой лучшей земли под собственные фермы (1685–1705), Heeren XVII запретили своим чиновникам и служащим владеть землей в сколь-нибудь значительных масштабах или заниматься фермерством. Правило это не всегда слишком строго соблюдалось, поскольку его можно было до некоторой степени обойти посредством разумного брачного контракта, однако оно давало уверенность, что свободным бюргерам, занятым фермерством или виноградарством, не придется конкурировать с чиновниками, также являвшимися крупными землевладельцами. Бюргеры и фермеры района мыса Доброй Надежды были уверены в достаточном рынке в метрополии для своей продукции, даже если они и не могли продавать ее по тем ценам, которые им хотелось бы получить за пшеницу, вино и шерсть, и даже если они не всегда могли экспортировать свою избыточную продукцию.

Когда время первопроходцев ван Рибека и его ближайших преемников закончилось, белое общество мыса Доброй Надежды можно было поделить на три основные группы: бюрократы, то есть чиновники компании, городские свободные бюргеры Капстада (Кейптауна) и сельские свободные бюргеры — буры. Восемь старших чиновников компании составляли Правительственный совет под председательством губернатора, и этот орган власти (без губернатора) также собирался два-три раза в неделю в качестве Совета юстиции. Начиная с 1685 г. в этом последнем совете присутствовало два (а позднее три) представителя от свободных бюргеров, а время от времени им позволялось представлять своих сограждан также в Правительственном совете. Некоторые из старших чиновников, которые почти всегда принадлежали к родившимся в Европе нидерландцам, были убеждены в своем действительном или воображаемом культурном превосходстве над бюргерами, многие из которых имели незнатное голландское, французское, немецкое или местное происхождение. Однако верно и то, что социальные отношения между бюрократами и бюргерами являлись здесь значительно менее напряженными, чем в Батавии. Менцель, замечавший скрытую неприязнь в отношениях между родившимися в Европе голландцами и местными африканерами, также отмечал: «На общественных празднованиях, таких как свадьбы и прочее, я часто наблюдал оптовых торговцев или даже офицеров, танцующих с дочерьми обувщиков, тогда как их собственные дочери отплясывали с сыновьями простых торговцев. Преимущество оставлено лишь за крупными торговцами, поскольку они являются членами правительства и государственными деятелями, однако кроме них ни один человек на мысе Доброй Надежды не считает себя лучше своих соседей». Склонность богатых вдов Батавии выходить замуж за священников находила свое подобие и на мысе Доброй Надежды, где, как сообщает нам Менцель, «священники стоят рангом выше простых торговцев и имеют такое высокое жалованье, пособия и привилегии, что всегда могут составить в браке наилучшую партию».