Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 59

— Вас допрашивали, друг мой?

— Риторические вопросы. Ответов не требовалось. «Посмотрим-ка, — произнесла она, — мне говорили, что он знающий человек. Так может ли он мне теперь растолковать, хорошо ли обстоят дела в нашей Вэне с тэатром, с искусством и литэратурой…» Я был так ошеломлен, что с трудом подыскивал слова.

— Как и раньше, — заметила Ева с улыбкой.

— Как и раньше, как и всегда! Кто бы отважился вот так, с налету судить об искусстве? «Да, мне кажется, я его понимаю» — озабоченно продолжала она, и ее речь смахивала на обычную жалобную скороговорку торговок сдобными булками: «В вопросах вкуса мы несколько отстаем. Но в чем причина? Я сделала все, что было в моих силах. Теперь я часто думаю, что я — простая баба, а женщина не может тут ничего исправить».

— Но вы, конечно же, возразили, друг мой? Ведь сразу видно, что это — необыкновенная женщина.

— Я сказал, что мое краткосрочное пребывание в Вене не позволяет мне пока судить о деле, но если бы мне дали побольше времени, то дней через двадцать или тридцать я был бы готов охотно ответить на все вопросы. «Так пусть он останется, сколько захочет!» — распорядилась императрица и поднялась, как и раньше, тяжело опираясь на подлокотники своего роскошного трона. Аудиенция, видимо, была окончена. Я поклонился и вышел.

— А теперь скажите мне, что произвело на вас у ее величества самое сильное впечатление?

— Люстры в парадной зале.

— Узнаю своего любимого друга, — со смехом заметила Ева, — если ему хорошо, он тотчас принимается острить.

В театре — и это был отнюдь не самый мелкий из триумфов поэта Готхольда Эфраима Лессинга в Вене — срочно внесли изменения в репертуар. Сыграли «Минну фон Барнхельм», а потом поставили даже «Эмилию Галотти».

Лессинг с Евой посмотрели оба спектакля. Каждый раз его узнавали, и ему приходилось покорно выслушивать сперва робкое, раздававшееся то тут, то там, а затем громкое, многоголосое: «Да здравствует Лессинг! Виват!» К удивлению Евы, он стеснялся этой шумихи, сидел с непроницаемым лицом, не вставал, не благодарил и не выходил на сцену.

Но это не помешало Еве испытывать за него немалую гордость.

Десять дней спустя счастье кончилось.

Однажды утром к Лессингу незванно явился гувернер фон Варнштедт и сообщил, что принц Леопольд желает безотлагательно поговорить с Лессингом.

— Принц Леопольд? Сын императрицы?

— Младший сын его светлости герцога Брауншвейгского.

— Он здесь, в Вене?

— С сегодняшнего утра.

Двадцатидвухлетний принц Леопольд Брауншвейгский поселился в большом, украшенном колоннами дворце, который императорская семья держала наготове для сиятельных гостей. О Лессинге доложили. Принц вышел ему навстречу. На нем был костюм для верховой езды.

Принц величественно заявил, что совершает путешествие в Италию, и повел своим хлыстом в том направлении, где она, по его представлениям, находилась. Короче говоря, все сводилось к тому, что принц выпросил себе у отца в качестве ученого проводника библиотекаря Лессинга, дабы тот мог рассказать ему про особенности страны, памятники древности, геральдику, развалины и все такое прочее.