Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 28

И все же раздражение, испытанное им при виде грозовых облаков над Блоксбергом, было лишь проявлением общего недовольства. Если он сидел в библиотеке, то даже книжная пыль начинала постепенно действовать ему на нервы. Если он получал письмо из Вены и ощущал в каждой строчке подавленность любимой подруги, узнавал, что, стоило с ней кому-нибудь хотя бы заговорить, как на глаза у нее наворачивались слезы, что она упала в обморок, что у нее была горячка и про прочие подобные проявления ее душевного состояния, то вся эта жизнь начинала казаться ему такой невыносимо тоскливой…

А хуже всего была та похвала, которой удостоился «Беренгарий». Даже друзья приняли за чистую монету выдвинутое Лессингом в целях самозащиты утверждение, будто Беренгарово учение о святом причастии сходно с таковым Лютера. И ортодоксальные теологи, так называемые ученые мужи, коим уже воистину следовало бы в этом досконально разбираться, одним жульническим приемом умудрились скрыть временное расхождение в пятьсот лет и выдавали его «реабилитацию» Беренгара за «апологию» лютеранства. Одним росчерком пера отважного еретика и бунтаря XI века превратили в реформатора-буквоеда, словно Беренгар призван был послужить доводом против Цвингли в пользу Лютера. Sancta simplicitas! А сам он в качестве автора «реабилитации» удостоился теперь за брошенный им вызов оскорбительных поздравлений.

Но самое неприятное случилось напоследок. Старый герцог Карл, которому тем временем тоже передали сочинение, похвалил усердие «своего» библиотекаря и тотчас возложил на него с полдюжины поручений. То Лессингу надлежало составить каталоги на имеющиеся в библиотеке ценные дублеты, то отобрать из княжеского собрания гравюр рисунки именитых мастеров, пока в конце концов от него не потребовалось даже удостоверить подлинность «римского светильника» — бронзовой фигурки сатира со светильником в руке, — который герцог Карл распорядился купить в Гамбурге и на котором, несмотря на его предположительный возраст, не было и следа патины.

Тут Лессинг не смог удержаться от легкой иронии. Прежде всего он назвал некоторые научные труды с описанием античных изделий из бронзы, но старик вряд ли стал бы их читать. Затем он высказался уже более определенно, заявив, что сей старый предмет «вряд ли может быть очень древнего происхождения», и наконец дал понять, что, если ищешь патину, то, безусловно, не следует покупать римский светильник в Гамбурге. Герцогу предоставлялась возможность думать, что прежний владелец светильника жил в городе, «где все скребут и чистят: от любой деревяшки во дворе до предметов старины в кабинете».

Поразмыслив о своих делах, Лессинг почувствовал себя обманутым. Ведь поначалу предполагалось, что в Вольфенбюттеле ему будет уютно и он сможет использовать библиотеку «как ученый». В действительности же использовали его самого, и даже отпуск ему приходилось испрашивать…

— Уж лучше было идти просить милостыню, чем позволить так с собой обращаться! — вскричал он в гневе.

Но гордость его не была сломлена, и он, наперекор всему, решил писать трагедию против тирании. Он долго раздумывал и мысленно довел противоречие между господином и слугой до самой последней непримиримой черты: с одной стороны — тиран, с другой — бесправные рабы. Его героем был Спартак!