Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 26
Герхард Вальтер Менцель
Близилась зима, а Ева Кёниг все еще не вернулась из своего путешествия. Вильгельм, молодой асессор, покинул Вольфенбюттель, чтобы сразу же, как он выразился, начать новую деятельность при имперском верховном суде в Ветцларе. Рукописи пяти его сочинений остались у Лессинга — больше ничего.
Так оборвалась и последняя беседа, которая еще заслуживала этого названия. Но Лессинг не был рожден для затворничества!
У него стал портиться характер. Он нуждался в постороннем ободрении и пытался в опустевшем доме найти живительные впечатления. Порой нам так не хватает этих внешних впечатлений, ибо самое драгоценное, самое человечное хиреет в пещере отшельника.
Но тут он прослышал, будто в предместье живет некий метельщик, большой весельчак. Лессинг захотел нанести ему визит, а решительный человек быстро находит подходящий предлог. В большой безлюдной библиотеке, где прежде чем сесть читать, приходилось сметать пыль, всегда ощущалась нужда в разных вениках и метлах.
Итак, он отправился в предместье, и свежий снег, изменивший все привычное вокруг до неузнаваемости, отвлек путника от мрачных дум. Может ли зрение обогнать мысль? Может ли ладья все же поставить мат королю? Лессинг вспомнил: наконец-то ему снова удалось поиграть в шахматы с господином Мозесом…
Деревянные ставни небольшого дома, который ему указали, даже средь бела дня были закрыты, ворота заперты на двойной засов.
Лессинг громко постучал. Вскоре он услышал шаги, и чей-то голос спросил:
— Кто там, человек или дух?
— Естественно, человек, — отозвался он.
— Это как раз совершенно неестественно, — произнес голос, и было слышно, как отодвигаются засовы на воротах.
Наружу выбрался невысокого роста бородатый мужчина в зеленом рабочем фартуке. Засученные рукава обнажали жилистые руки, испещренные многочисленными рубцами и шрамами.
— Неестественно? — переспросил Лессинг.
Мужчина завернул за угол своего дома, протянув руку, указал вдаль и произнес:
— Там, прямо на юг, расположен Блоксберг!
Лессинг увидел едва различимую в подернутой дымкой дали остроконечную вершину Брокена, которая то проступала отчетливее, то, казалось, совсем растворялась в тумане.
— Холодными ночами оттуда спускаются ведьмы и крадут мои метлы.
— Да вы же наверняка сами в это не верите!
— Что ж, мне хватает, что эту историю на разные лады обсуждают вольфенбюттельцы. Байка свидетельствует о ценности моих метел. Разве не так? Ведь что никуда не годится, того и красть никто не станет.
— И в подтверждение этой хитрой байки вы запираете ворота?
— Сразу видно нездешнего! Местные все знают, что мы испокон века входим в дом через огороженную заднюю дверь. Зимой там не так сильно сквозит и, даже если открыты ворота и дверь, ветер не задувает огонь.
Когда Лессинг сообщил, что прибыл из библиотеки, метельщик спросил, уж не является ли его гость известным поэтом.
— У нас тоже есть свои песни, у нас — метельщиков, — добавил он не без гордости.