Читать «Годы в Вольфенбюттеле. Жизнь Жан-Поля Фридриха Рихтера» онлайн - страница 100

Шутку восприняли как шутку и встретили громким смехом. Аббат Иерузалем подлил масла в огонь, заявив:

— Все лучшее приходит к нам из Вольфенбюттеля. Вообще-то в наших краях не знают чумы вот уж сколько столетий, но в Вольфенбюттеле… да и как могло быть иначе… в Вольфенбюттеле…

Он вынул носовой платок и утер слезы — столь забавной показалась ему эта мысль.

Господин фон Харденберг раздраженно оторвался от карт, внимательно оглядел Лессинга и его друзей и произнес:

— Как разбушевались эти язычники!

Аббат Иерузалем посмотрел на него с изумлением:

— Язычники?

Господин фон Харденберг понял свою оплошность, привстал и изобразил поклон:

— Разумеется, вы не в счет, ваша честь.

— Но, — возразил развеселившийся аббат, — я-то как раз и «бушевал» больше всех!..

Фридрих II высказал недавно в форме некоего открытого письма, написанного, впрочем, по-французски, свои суждения о немецком языке и литературе. Это сочинение, озаглавленное «De la littérature allemande», аббат положил перед собой на стол и обратился к Лессингу:

— Если вы, уважаемый друг, не собираетесь воспользоваться своим преимущественным правом, то я не отказал бы себе в удовольствии ответить на это письмо. С нашим языком и нашей немецкой литературой король обошелся en canaille. Все удостоилось такой низкой оценки, пусть не язвительной, но сочувственно презрительной, доброжелательно прохладной, — надеюсь, Вы меня понимаете. Я считаю, что это нельзя оставить без ответа.

— Как раз сейчас я совершенно не расположен вступать в полемику, — поспешно произнес Лессинг.

Аббат озабоченно взглянул на него:

— Вы не заболели, уважаемый друг?

Затем он раскрыл сочинение короля и стал переводить наиболее примечательные места, ибо не знал, понимают ли люди вроде Крулля или Хеннеберга по-французски.

Поскольку суждения прусского короля, однако, слишком часто и слишком явно расходились с суждениями присутствующих, то чтение сопровождалось поначалу робким, но постепенно все усиливающимся смехом, приведшим господина фон Харденберга в бешенство.

— Язычники снова разбушевались! — вскричал он и опять, как бы извиняясь, привстал и поклонился аббату Иерузалему: — Ваша честь!

— Это снова я, ей-богу, это снова был я! — воскликнул, забавляясь, аббат Иерузалем и поклонился другому концу стола, привстав лишь чуть-чуть.

Лессинг оценил очарование, скрытое в этой сцене. Ему стало тепло на душе. Какой неожиданный триумф — сам аббат Иерузалем хотел встать грудью на его защиту, чтобы дать решительный отпор наглой самоуверенности прусского короля!

X

На ночь Лессинг, как обычно, остановился у купца Анготта возле Эгидиенмаркт в Баруншвейге, ибо этот разбогатевший на виноторговле человек сдавал приезжим комнаты в своем весьма внушительном угловом доме.

На другой день, когда Лессинг ехал на перекладных в Вольфенбюттель, его охватил пробирающий до костей озноб, который все никак не проходил, так что Лессинг был рад-радехонек, когда поездка закончилась. Но и дома, сразу же улегшись в постель — а Мальхен принесла ему отвар из лекарственных трав и разогретые кирпичи, которые полагалось класть под одеяло, — он по-прежнему ощущал этот внутренний холод, который мурашками расползался по всему телу. Ему было трудно дышать. И еще ему казалось, будто все его тело заковали в тесный панцирь. Перепуганная Мальхен послала Фрица за доктором.