Читать «Год спокойного солнца» онлайн - страница 152

— Вот еще, — с укоризной сказала она и слегка отстранила его, но он видел, что рада, что ей приятно слышать эти слова.

— Ты рассказывай, — попросил он, снова садясь в кресло, — мне все это очень надо знать, сам не знаю для чего.

Вид у него был покаянный, покорная готовность сидеть тихо и внимать ей, не свойственная ему просительность — все отвело подозрения. Подвоха здесь быть не могло.

— Не смотри на меня комом, а смотри россыпью, — улыбнулась она. Ата встрепенулся, но не спросил ничего, непонимание только отразилось на лице, и она пояснила: — Это пословица. Пушкин ее в сборнике русских пословиц отметил, привлекла, видно, чем-то внимание. Меткостью? Смотри россыпью, — повторила она задумчиво. — Правда, хорошо? Словно цветные камешки на ладони показываешь — вот какая красота!

— Правда, — кивнул Ата. — Хотя, если честно, до меня это не очень доходит… — И заметив, как вскинулись ее брови, быстро добавил: — Я понимаю, надо очень хорошо чувствовать русский язык, и не книжный, а народный, чтобы народные пословицы и поговорки понимать и принимать сердцем. Мне туркменские пословицы в переводе на русский как-то попались, стал читать — совсем не то, аромат потерялся. И я сейчас, слушая тебя, удивляюсь: как это ты научилась так тонко чувствовать русский язык?

— Это великий язык, Ата, — серьезно ответила Мая.

— Ты права, — снова кивнул он. — Но об этом в другой раз. А то мы отвлеклись… Так что же за возмездие пришло к этому подлецу?

Мая уже успокоилась и заговорила ровным и четким голосом, каким уроки привыкла вести, только чуть приглушила его:

— Дантес последние годы пребывал в уединении, избегал встреч с людьми. Все дальше уходила в прошлое дуэль на Черной речке. Уходила, но не ушла совсем. Оттуда, из прошлого, тяжелыми шагами Командора приходила к нему расплата. В феврале 1887 года, в пятидесятую годовщину дуэли, несмотря на строжайший запрет никого не принимать, лакей подал Дантесу визитную карточку и сказал: — «Мсье настаивает…» На карточке по-русски было написано имя настойчивого посетителя: Онегин.

— Онегин? — переспросил Ата и жадно потянулся к ней.

— Да, такое имя взял себе почитатель Пушкина, собиратель его рукописей. Он пришел к Дантесу, чтобы задать один-единственный вопрос: «Как вы на это решились? Неужели вы не знали, что Пушкин — гений, слава России?» Дряхлый, трясущийся старик попытался оправдаться: — «А я-то? Он мог меня убить! А ведь я стал сенатором…»

— Так и было? — спросил Ата, не умея скрыть волнения.

Она молча протянула ему журнал «Нева», раскрытый на статье «Пушкинский дом». На полях в нескольких местах было отчеркнуто карандашом. И против этого места тоже: «Не сев на предложенный стул, прямой и суровый, как правосудие, Онегин спросил: „Как вы на это решились?..“»

— И здесь прочти, — показала Мая.

Ата быстро пробежал глазами по строчкам:

«Жорж Дантес, женатый на Екатерине Гончаровой (сестре Натальи Николаевны), имел от нее двух „благополучных“ дочерей и одного тоже „благополучного“ сына. Но у него была еще одна дочь. Леония-Шарлотта. Она была девушкой необыкновенной. В то время как ее сестры веселились при дворе Второй империи, она изучала курс Политехнического института и была, по словам профессоров, первой в науках. Леония фанатично любила Пушкина, своего дядю, знала наизусть его стихотворения. В ее комнате висел портрет великого русского поэта. Отца она называла убийцей, не разговаривала с ним, не выходила из комнаты, когда Дантес появлялся в доме. Однако необходимость жить с отцом, убийцей ее кумира, подточила силы. Вспышки гнева чередовались с мрачной печалью, Леония-Шарлотта сошла с ума и вскоре скончалась».