Читать «Год спокойного солнца» онлайн - страница 142

— Что же все-таки? — спросил Марат.

Прикрыв глаза, чтобы память сосредоточить, тетушка Биби произнесла чуть хрипловато, точно сразу в горле у нее пересохло:

— «Здравствуйте, люди! Я, Назар, пишу вам и тебе, Казак… никогда, потому что не могу такого стерпеть… не учеба, а заставляют русскому богу молиться… отбирают детей, чтобы… Не верьте… дороже родной земли нет ничего… за границу уходить…» — Она раскрыла глаза и, вздохнув, сказала: — Вот и все. Эти только слова и остались.

Они посидели тихо, даже Вовка застыл меж колен у отца и смотрел на Назарова с любопытством.

— Да, — попытался улыбнуться Марат, — слово сказанное — одно, а написанное — это уже документ, вы правы. Так я возьму это?

— Конечно, конечно, — быстро закивала тетушка Биби. — Пусть у вас хранится теперь. Память об отце.

— Горькая память, — снова невесело улыбнулся Марат.

— Назар был хорошим человеком, так Казак мой говорил, а он разбирался в людях, — строго возразила тетушка Биби. — Вы отца не судите. На всяком суде доказательства нужны точные. А Тачмамеда слова никакой честный суд не посчитает доказательством, потому что он — враг. И обрывок этот — тоже не доказательство. Может, в письме самых главных слов и не хватает.

Марат понял, что она слова мужа повторяет, и благодарно кивнул ей:

— Спасибо. У вас доброе сердце, тетушка Биби.

— Мой отец завещал мне строить колодцы в пустыне, — сказал Ата, — я по этому пути и пошел. А вы знаете, что ваш отец хотел, чтобы его сын стал летчиком?

— Летчиком? — удивился Марат.

— Возница рассказывал, на чьей телеге уезжали вы из села, что в пути самолет над вами пролетел. Назар подбросил вас и спросил: — «Хочешь быть летчиком? Тоже будешь летать над землей».

— Знаете, — оживляясь, вспомнил Марат, — я в юности мечтал летать — как Ариэль. Помните у Беляева? Если бы не война, может быть… Впрочем, я наверное стал бы художником, да не повезло — контузило в Ленинграде, отнялась рука, а потом уже не до того стало.

— Вы на войне были? — спросил Вовка.

— Ну не совсем на войне, в блокадном Ленинграде оказался, работал на заводе. А бомба как раз угодила в наш цех.

— Я по телеку видел блокадный Ленинград, — серьезно сказал Вовка. — Страшно. Но я бы тоже не забоялся.

Отец потрепал его по голове, а тетушка Биби всплеснула руками:

— Не дай бог испытать вам войну.

— Ой, — всполошилась вдруг Мая, — заговорились, а про чай забыли. Я сейчас свежего заварю.

Они еще долго сидели все вместе, беседа шла легко и было Марату просто с ними, раскованно, хорошо.

— Знаете, — сказала ему Мая, когда Марат собрался уже уходить, — а мы с вами почти коллеги — я ведь тоже литератор: русский язык и литературу в школе преподаю.

— Вот как! — удивился Марат и подумал: какая интересная семья, у каждого что-то свое, очень ценное, особенное, туркменка учит детей русскому языку, про Пушкина, Толстого, Чехова, Горького рассказывает — как необычно.

— Заходите почаще, теперь дорогу к нам знаете, — улыбнулась Мая.

— Всегда будем рады, — подхватила тетушка Биби. — В воскресенье мы пироги всякие печем, отведаете. С женой приходите, с детишками… у вас, наверное, большие уже.