Читать «Главная удача жизни. Повесть об Александре Шлихтере» онлайн - страница 73

Александру стало стыдно за те восторженные слова, которые он расточал супруге о красотах Киева. Было два полярно противоположных города. Киев преуспевающий, фешенебельный, самодовольный, и Киев ужасающей нищеты, действительно забытый богом и людьми, где не живет, а прозябает, не живет, а мается, копошится в грязи и бедах, не сводя концы с концами, почти все трудящееся население. Киев нужды и попранного человеческого достоинства. И нужно было не с высоты Владимирской горки, а из подвалов взглянуть правде в глаза и содрогнуться во гневе.

— А возьмите Никольскую или Предмостные слободки, — вставила и свое слово простуженным басом кирпичница. — На два поселка одноклассная церковноприходская школа и всего один фонарь! Вот где раздолье босякам!

— «Отцы города», чтоб им ни дна, ни покрышки, заботятся только о своих Липках, а об окраинах и не думают, — сказал литейщик с покрасневшими веками. — Значит, липовые они хозяева. И гнать их надо взашей!

Шлихтер оживился. Прекрасный обвинительный материал сам плыл ему в руки. Надо было, чтобы рабочие разговорились как следует.

— Вы правы, — сказал он. — Власть сильных заботится только о сильных, до слабых им и дела нет!

— Я с Южно-Русского завода, — сказал Никитин. — У нас особенно трудно с жильем. Люди ютятся во вросших в землю облупленных халупах и в подвалах доходных домов. С бедняка-то какой доход! Ни воды, ни освещения, ни замощенных улиц, даже полицейского нету.

— Да уж какая житуха без полицейского! — махнул рукой и засмеялся сапожник. Но шутку его никто пе поддержал.

— Живем около вокзала, у ворот, так сказать, города, — продолжал Никитин. — Население растет, а между прочим даже колодца обыкновенного нет. Пользуемся сточными водами, остающимися после промывки паровозов в железнодорожном депо. С рейсовых паровозов женщины ухитряются воду тибрить, пока машинист не накостыляет по загривку. А о медицине и не заикайся: помер человек, значит, отмучился сердяга!

— Думаете, на Куреневке, Приорке, Демиевке лучше? — сказал котельщик. — В киевской думе, читано, гласный Голубятников предлагает очищать нечистоты немецкими бактериями, а тут в каждом дворе… лопатой не выгребешь. От наших нечистот заграничным бактериям карачун придет, ей-право!

Шлихтер видел разгорячившихся от негодования людей. Лица оживились. Морщины разгладились. Глаза загорелись. Каждый старался переговорить другого, обращаясь к Шлихтеру, будто он мог что-то сделать для них немедленно, И он ощущал, как накапливается в нем озлобление против властей, как поднимается, растет гнев.

— А как же на это смотрят предприниматели? — спросил он.

— Ха! Им-то что… Сейчас все сваливают на какой-то кризис, на отсутствие заказов, — сказал Кущ, открывший собрание. — Начали пачками увольнять рабочих. А село подпирает. Ох и подпирает. Видно, там у них нелегко приходится. Прет лапотник. За ломаный грош готов из кожи лезть, кишки рвать. Не видит, что у нас хлеб изо рта вырывает. А хозяйчик рад… Что ему делать? Удлиняет рабочий день, слышали? Снижает заработную плату, видели? Вот и весь резон!