Читать «Главная удача жизни. Повесть об Александре Шлихтере» онлайн - страница 127

Он вяло улыбнулся.

— Загадочное превращение… Вот именно — загадочное превращение! Ленин писал Глебу: «Дорогой друг… Ради бога, не спеши с решениями… не уходи… ты еще будешь очень и очень нужен…

— …все друзья рассчитывают на твое близкое воскресение»…»

— Ты тоже запомнила? Да, веселого мало… Сильны, сильны меньшевики!

— Может быть, следует выражаться точнее: слабы, слабы киевские большевики?

Она поднялась, стройная, словно и не была матерью троих детей, поправила густые, зачесанные назад волосы.

— А знаешь, Сашко, мне кажется, если я сейчас поговорю с Кржижановским — это подтолкнет его. Может быть, человеку иногда нужно помочь вспомнить себя…

После ухода жены Шлихтер, заглянув в соседнюю комнату, где самый младший сын Борис тихо забавлялся деревянной погремушкой, не раздеваясь, прилег на застеленную кровать.

«Не проснусь до возвращения Женютки — попадет на орехи за неаккуратность, — подумал, — Но не залегать же мне основательно! Размагнитился что-то…»

Он вскочил, услышав стук каблуков жены. В комнате уже был полумрак раннего февральского вечера!

— Женютка… — Александр смущенно провел рукой по измятому одеялу.

Но она, не снимая поблескивающего снежинками пальто, порывисто подбежала к нему, прижалась холодной щекой к жесткой бороде и воскликнула:

— Через два часа собираемся у Кржижановских. Лед тронулся, Сашко!

В тот же февральский день 1905 года больше десятка киевских большевиков — Кржижановские, Шлихтеры, Вакар, Козеренко, Муза, Михайлов, Скорняков, Елагин, Псломарев и другие — приняли решение о создании большевистской группы «Вперед».

Вскоре Глеб, встретив Александра в управлении дорог, тихонько признался:

— Я написал в Женеву… Ему… Надеюсь, он забудет мою неправоту, как вы думаете?

— Вы ведь его лучше знаете, — Шлихтер сжал локоть друга и с чувством некоторой зависти посмотрел в его благодарные глаза: почему судьба до сих пор не свела с Лениным и его, Шлихтера?

Товарищи приходили раскрасневшиеся с мороза. Кржижановский уже в коридоре сдирал с длинных, как у женщины, ресниц намерзший иней. Скорняков, наверное, никогда не носивший перчаток, энергично растирал ладони, и от одного этого громко шелестящего звука Евгения поеживалась. Муза нерешительно постоял на пороге комнаты: как ни старался идти — то на каблуках, то на носках, — задубевшие от холода рабочие сапоги звонко стучали по полу…

Наконец за столом с поющим самоваром собрались все члены нелегального стачечного комитета Юго-Западных дорог, некоторые члены группы «Вперед».

Козеренко крякнул, усевшись, тыльной стороной ладони поправил обвисающий ус.

— А все-таки мы зарываемся, братцы! — проговорил он. — Пришлепнут нас здесь всех разом…

— Не скажите, Николай Петрович! — успокаивающим жестом поднял руку Вакар. — Мы пока еще все легальные… хотя и нелегальные, это давно известно всем соглядатаям, — он язвительно улыбнулся.

— Тем более, — вмешалась Евгения, — что я в январе не успела отметить свое тридцатишестилетие. Могу же я сделать это сейчас без позволения начальства!