Читать «Гиббон Э. - Закат и падение Римской империи. Том 2» онлайн - страница 249

Следовавшие одно за другим несчастья довели гордого Магненция до того, что он стал просить мира, но просил напрасно. Сначала он отправил для переговоров одного сенатора, к способностям которого имел доверие, а потом нескольких епископов, рассчитывая, что благодаря своему священному званию они найдут более благосклонный прием; от предлагал отказаться от императорского звания и обещал посвятить остаток своей жизни на службу императору. Но хотя Констанций охотно миловал и снова принимал к себе на службу всех, кто покидал знамя мятежа⁹²), он объявил о своей непоколебимой решимости подвергнуть заслуженному наказанию преступления убийцы, против которого он готовился направить со всех сторон свои победоносные войска. Императорский флот без труда овладел Африкой и Испанией, поддержал поколебленную верность мавританских народов и высадил на сушу значительные силы, которые перешли через Пиренеи и приблизились к Лиону, который был последним и роковым пристанищем Магненция⁹³). И прежде никогда не отличавшийся своим милосердием тиран был вынужден трудностями своего положения прибегать к разным угнетениям, чтобы немедленно собрать с городов Галлии денежные средства для борьбы⁹⁴). Их терпение наконец истощилось, и Трир - главный центр преторского управления - падал сигнал к восстанию, затворив свои ворота перед Деценцием, который был возведен своим братом или в звание цезаря или в звание августа⁹⁵⁵. От Трира Децеиций был вынужден отступить к Сенсу, где он был окружен армией германцев, которые научились мешаться во внутренние распри римлян благодаря пагубным хитростям Констанция⁹⁶). Между тем императорские войска проложили себе силой путь через Котгийскне Альпы, и в кровопролитном сражении при горе Селевке за приверженцами Магненция бесповоротно упрочилось название бунтовщиков⁹⁷). Магненцнй уже не был в состоянии собрать новую армию; верность его телохранителей была поколеблена, а когда он появлялся перед публикой с намерением ободрить ее своими увещаниями, его приветствовали единогласными возгласами: «Да здравствует император Констанций!» Тиран наконец понял, что все готовятся заслужить помилование и награды принесением в жертву самого главного виновного, и предупредил эти намерения, бросившись на свой меч**); эта смерть была более легка и более достойна, нежели смерть от руки такого врага, который мог прикрыть свою злобу благовидной ссылкой на требования справедливости и на братскую привязанность. Примеру самоубийцы последовал и Деценций, удавившийся при известии о смерти своего брата. Зачинщик заговора Марцеллин исчез еще во время сражения при Мурсе⁹⁹), а казнь остававшихся в живых вожаков преступного и неудачного мятежа восстановила общественное спокойствие. Было приступлено к строгим розыскам касательно всех, кто волей или неволей был замешан в восстании. Для расследования тайных остатков заговора в отдаленной Британии был послан Павел, прозванный Catena за свое необыкновенное умение придавать тирании внешний вид правосудия. Благородное негодование, выраженное ви-це-нрефектом этого острова Мартином, было принято за доказательство его собственной виновности, и этот правитель был поставлен в необходимость пронзить свою грудь тем самым мечом, которым он в гневе ранил императорского уполномоченного. Совершенно невинные западные подданные подверглись ссылкам и конфискации имений, пыткам и смертной казни, а так как трусливые люди всеща бывают жестокосерды, то душа Констанция была недоступна состраданию¹⁰⁰).