Читать «Гермоген» онлайн - страница 191

   — Ни один вельможа не осмелится совершить гнусное предательство своими руками в виду всей Лавры... — резко продолжал Гермоген, предполагая, что под вельможным паном Горобец разумел князя Долгорукого-Рощу.

   — Что же ты не спросишь меня, кто тот вельможный злодей, что предаёт святую обитель и своего царя? — насмешливо спросил Горобец.

   — Ежели вельможа пошёл противу Бога, мне не спасти его. Но за что вы погубили смиренного старца Иосифа Девушкина?

Горобец казался удивлённым, не понимая, почему именно казначей интересует патриарха.

   — Это тайна двоих. Третьему знать не дано, — уклончиво ответил он.

— Иди, заблудшая душа! Не ведаю ныне, чем помочь тебе... Но тому, что ты сказал, Горобец, не бывать. Господь не допустит, чтобы ляхи вошли в святую обитель. Иди! — повторил он.

5

Горобец сказал правду: Задумана была коварная сдача Сергиевой лавры. Но прав был Гермоген в своих предчувствиях: задуманное не сбылось.

События развивались по плану Петра Сапеги и его сообщников, но конец был неожиданным.

Искусный не только в ратном деле, но ещё больше в коварстве, Пётр Сапега заслал в Лавру известного притворщика лютеранина Мартиаса, верного и ловкого исполнителя замысла ляхов. Он должен был ночью впустить на монастырскую стену нескольких поляков и вместе с ними «пакость поде яти»: заколотить все пушки монастырские, «у пушек иззыбити затравы, а порох прижещи».

Мартиас сумел вкрасться в доверие князя Долгорукого (видимо, сие не стоило особого труда). Келарь Палицын впоследствии напишет об особой дружбе Долгорукого к этому Мартиасу: «Воевода же князь Григорий, яко родителя своего почиташе и во единой храмине почиваше с ним, и ризами светлыми одеян бысть...» Долгорукий советовался с пленным ляхом о важных делах и поручал ему ночную стражу. А тем временем Мартиас с помощью стрел извещал Петра Сапегу обо всём, что делалось в Лавре, и о планах-замыслах самого Долгорукого.

Гибель Сергиевой лавры была бы неминуемой, но помешал случай. В Лавру от Сапеги перебежал литовский пан Немко, глухой и немой от природы. Увидев Мартиаса, Немко отскочил от него и начал зубами «скрежетати» и плевать на него, а потом побежал к князю Долгорукому и начал изъясняться знаками: бить кулаком по кулаку, хватал руками стены келейные и, указывая глазами на церкви и на службы монастырские, начертал на воздухе, яко «всему взмётнутым быти», а воеводам «посеченным быти» и всем по обителям «сожжёнными быти».

На пытке Мартиас признался, что был лазутчиком Сапеги. Так сорвался ещё один коварный замысел неприятеля. Защитники Лавры не сомневались, что были спасены молитвами угодников своих Сергия и Никона. В монастырских церквах начались молебны и благодарственные пения Богу и угодникам — Сергию и Никону — чудотворцам.

А что же Немко? Сначала он, неведомо чего ради, изменил защитникам Лавры и вернулся в литовский полк, там его ограбили, сняли с него ризы, что были прежде на Мартиасе. И, пробыв у ляхов некоторое время, Немко вернулся к защитникам Лавры и начал усерднее прежнего ратовать за христиан — против литвы и изменников русских.