Читать «Гермоген» онлайн - страница 190
Борис Иванович Мокин
Вошедший не поклонился патриарху и не перекрестился на иконы. Был он чёрен и лыс. Длинный нос выгнут клювом. Сильно развитая нижняя челюсть казалась вытянутой. Глаз его нельзя было разглядеть, они прятались под массивными надбровьями.
— Чем могу быть тебе полезен, человече? За какой надобностью явился ко мне?
Незнакомец приблизился к патриарху, спросил:
— Не узнаешь, Ермолай?
Глухой, словно бы из преисподней голос вернул Гермогена к тому времени, когда в Архангельском соборе объявились «духи» и начали вещать о гибели царства. В одном из «духов» Гермоген узнал Горобца. Этот чёрный страховидный мужик с голым черепом — ужели Горобец? Что же так скрутило его? Чем промышлял? Припомнились его слова: «Я получаю свои тридцать сребреников и на службу не жалуюсь. Человек я вольный и твоему царю не присягал».
— Ты служил Вору и ныне прибыл из Тушинского стана? — спросил Гермоген.
— Не совсем так, святой отец. Ныне я бежал из плена. Спасла казацкая сноровка, ночью кубарем скатился со стены. В вашей святой обители дюже высокие каменные стены.
— Зачем пришёл ко мне? — посуровел Гермоген.
— Отвоевался, значит, на поле брани. Думаю в миру нынче служить.
— Какой службы чаешь от меня?
Горобец коротко, зло рассмеялся:
— Не по душе будет тебе моя служба. — И вдруг без всякой видимой связи спросил: — Не ведаешь, где ныне боярин Салтыков Михайла Глебович?
— Не у меня о том надобно спрашивать. Вели навести справки в приказе...
На лицо Горобца наползла хмурая плутоватая усмешка:
— По приказам мы ходить непривычны. Ты разумей это дело так, что я пришёл к тебе вперёд сказать, что пойду против тебя вместе с боярином Салтыковым...
— Велика ли рать?
— Коли с дьяволом, то велика...
Гермоген глянул на Горобца, и показалось ему, что худое его лицо стало ещё чернее, а глаза пронзительнее. Ему припомнилось внезапное исчезновение Горобца в Архангельском соборе (словно вдруг провалился в подземелье), встреча с ним у Сергиева Посада, припомнились и его таинственные действия ещё в казачьи годы.
Видно, и вправду Горобец из тех отверженных, в кого вселяется дьявол, чтобы вредить миру.
И вдруг Горобец схватился за грудь:
— Тошно мне... Давит... Мне бы...
Гермоген дал знак монашку, и тот подал на подносе Горобцу небольшую чашу с кагором. Горобец жадно пригубил её, спросил:
— А покрепче нельзя?
— Не водится... — ответил монах.
— Вели его покормить с моего стола... — сказал Гермоген.
Горобец поднялся.
— Слово тебе хочу сказать, святой отец... Ныне ночью в Сергиеву обитель войдёт Сапега. Ему откроют монастырские ворота... Не спеши доводить до царя... Войско царь не пошлёт, дабы не оставить Москву на разграбление. А ежели пошлёт отряд — его разобьют на первой заставе... Обитель — наша. И Москва будет нашей. Промысли о себе... Ты уже стар... Пора и на покой...
— Кто осмелится открыть ворота Сапеге? — резко спросил Гермоген, пропуская мимо советы Горобца.
— Один вельможный пан... О, вполне почитаемый царём...