Читать «Гермоген» онлайн - страница 118

Что может быть опаснее подобной смуты! Не уважались ни честь, ни достоинство, ни добродетели. Властвовала злая нахрапистая сила, были разорваны все нравственные связи между людьми. А царю Борису того и надобно: в мутной воде легче рыбку ловить... Надо было завершить дело расправы над именитыми вельможами, начатое Иваном Грозным. Он сослал знаменитого вельможу Богдана Бельского, бывшего воспитателя царевича Димитрия, унизил его перед людьми, велев иноземному лекарю выщипать по волоску роскошную густую бороду Бельского. Князья Шуйский и Мстиславский были неопасны: Годунов ещё ранее хитроумно придумал запрет князьям на женитьбу (именем царя Феодора). Оставались Романовы.

Расправа с Романовыми обдумывалась Годуновым долго. Пока был жив Феодор, он не мог начать преследование ненавистного ему рода, столь всесильного при Иване Грозном и неприкосновенного при Феодоре, приходившемся Романовым двоюродным братом. Романовы и теперь были страшны ему своей сплочённостью и богатым родством. Они породнились с князьями Черкасскими, родственниками царицы Ивана Грозного, Марии Темрюковны; с князьями Рюриковичами, Сицкими и другими. Чтобы справиться с ними, нужен был «вещественный» донос, убедительный в глазах большинства. А что могло быть убедительнее «ведовского» умышления над государем? В памяти людей ещё живы были слова подкрестной записи: над царём и царицею лиха никакого не учинять, зелья и коренья не давать.

Можно сказать, что в этих словах подкрестной и таилась погибель Романовых. По словам летописца, казначей Александра Романова — Второй Бартенев пришёл к дворецкому Семёну Годунову и сказал:

— Я готов исполнить царскую волю над своим господином.

Семён Годунов наполнил мешки кореньями и велел Бартеневу подкинуть их в кладовую боярина, а когда дело было сделано, Бартенев донёс, что его господин держит у себя отравное зелье. Царь Борис послал окольничего Ивана Никитича Салтыкова обыскать кладовую, а мешок с отравным зельем отвезти на патриарший двор. Почему на патриарший? Да потому, что свидетель должен быть в особом доверии у всех.

Как видим, Годунов не задумывался возложить на старого патриарха очередные неприятности и сделать его причастным к беде, обрушившейся на знатные семьи. Сначала пытки, затем ссылка — таков был удел Романовых и их ближайшей родни. При этом сам царь Борис оставался в стороне. Дело было решено «боярским приговором». А чтобы придать опале Романовых ещё и духовное основание, царь Борис повелел патриарху Иову созвать верховных иерархов и сказать своё слово против «умышляющих» на государя.