Читать «Где ты, бабье лето?» онлайн - страница 184

Ну и конечно, произвели пока меру пресечения — взяли у Филатовой подписку о невыезде.

Права на управление автомобилем (транспортными средствами!) у Людмилы отобрали сразу же. От работы управляющей пришлось отстранить. Она сама объявила, что будет работать дояркой — может быть, только на такой работе надеялась заслужить если не уважение, то прощение людей.

А люди на нее ополчились. Одни — жалея Рыжухина и его семью (да и был ли кто не жалеющий?), другие не прощали личных выпадов, ее скандального характера, третьи — просто потому, что все возмущались. Людей ужаснула, ошеломила внезапность увечья молодого сильного ловкого мужика, задиристого парня, мужа одной из лучших доярок Центральной, отца годовалого мальчика. Как теперь Роза будет растить его? Со всей силой объявшего их ужаса люди готовы были наброситься на Людмилу. Ей припомнили все промахи. Придирчиво разбирали характер. Забыли заслуги, старанье, сноровку, знали одно: виновата и должна понести наказание! Они уже не думали, что будет с Филатовым, которого любили и уважали и которого теперь только сильно жалели, не думали про их детей, то есть не думали с такой страстью, как про сына увечного Петра. Ими двигало единственное, да и естественное желание: покарать! Собирались группами, ходили друг к другу, говорили везде — в магазине, в автобусе, на работе, ахали, негодовали.

Сегодня намечалось профсоюзное собрание с полномочием дать характеристику Филатовой для суда.

Зимина понимала: в такой накаленной обстановке один этот вопрос ставить в повестку дня было бы неосмотрительно, собрание могло вылиться в буйное поношение Людмилы и друг друга. И готовила доклад о положении дел в совхозе к исходу июля — цифры по молоку только-только начали выправляться, две фермы сильно увеличили надои — Сапуново и Дальняя, но Центральная не управлялась из-за отсутствия выпасов, — да в работе всегда имелись упущения, прорывы, люди должны почувствовать, что и они небезгрешны. Она тешила себя надеждой переключить внимание на них самих.

Собирались в клубе, построенном студентами лет восемь назад, в небольшом зале, где пускали киноленты, — до сих пор шла переписка с обкомом и министерствами о необходимости средств на Дом культуры. Необходимость понимали, но не могли выпрыгнуть из каких-то своих же решений и финансовых параграфов. То есть проект дома, вся техническая документация были готовы, место отведено, и даже выкопан котлован, но материалы не завозились.

Поэтому в зальце, рассчитанном на рядовые плановые профсоюзные собрания, на собрания партийные, на которых всегда немноголюдно, сегодня набилось народу несчетно — из президиума Зиминой виделась плотная, шевелящаяся, гудевшая масса людей. «Тем лучше», — подумала она, увидев наконец механизаторов, осевших стайкой, — она любила глядеть, когда они вот так собирались и садились обособленно. Смотришь — и видишь: один другого моложе, сильнее, интереснее. Этакий мощный мужской клан. Разглядела в первом ряду Рыжухину-Ибрагимову, подвядшую и грустную — мальчик у нее в яслях, на круглосутке. А Людмилы не увидела, хотя говорено было, что присутствие ее, возможно, сдержит выступающих. Вздернув голову, Людмила заявила, что, конечно, придет: «Посмотрим в глаза друг другу!» — она имела в виду собрание.