Читать «Где ты, бабье лето?» онлайн - страница 139

Прежде на праздничных сборищах играл на гармони Андрей Воронков. Недавний инсульт перевернул его жизнь, теперь он тихонько посиживал среди людей, постно уставившись в стакан с клюквенным морсом. Однако купленная уже после болезни гармонь (Катерина не знала, чем и поднять его!) неукоснительно находилась в избе Воронковых на видном месте — на диване.

— Это подумать только, — громко пожаловалась Катерина, — я говорю: давай уберем, все равно не играешь. Сам весь день телевизор смотрит, а мне неудобно, лягу на диван, а она в ногах или в бок упрется.

— Ну-к что ж, — с растяжкой, как всегда теперь, сказал Воронков, — все равно не тро-ожь. Захочу — сыграю.

— Сыграет, правда сыграет, — согласилась Катерина. — «То и дело под подол».

Все так и грохнули. Женька вскочила: «Господи, Степушку разбудили!» Мальчик лежал в соседней комнате, в новой деревянной кроватке наподобие яслиц и, легко развернувшись при новом способе свободного пеленания, похныкивал.

— Я уж его качал, — становясь в дверях, сказал Юркин брат Валерка.

За год он стал на голову выше Юрки, и баба Кланя отдала ему брюки, приготовленные для родного внука, пришедшего из армии и забраковавшего брюки из-за ширины и чудного, пего-голубого цвета (еще бы, мать ему сразу джинсы купила и желтый кожан!). И теперь брюки сборчато топорщились на Валерке, сразу вдвое удлинив его ноги.

Присев на угол рядом с братом, Валерка толкнул его под локоть:

— За мамкой-то гляди!

Буханкина Алевтина небось ради матери пригласила. И вообще, замечал Юрка, вились мужики возле матери. Когда Юрка с Женькой жили в Редькине, Саша Суворов держал с Татьяной всегда одну сторону — в карты ли садились играть, дела ли обсуждать. А Юрка неловко отводил глаза, когда мать, прикурив у него сигаретку, отдавала ее Саше, — дескать, сама бы выкурила, да бросать пора. И все-таки нет-нет, а покуривали они обоюдно, пересмеиваясь, и Юрке казалось, что мать тогда ничего не замечает. А сейчас он вспомнил, как еще при жизни отца тоже шумно гуляли у бокановского двора, отмечали окончание сенокоса, и как тетка Марфа посмеялась отцу, что, ежели помрет он, Татьяна «скоро приведет на постелю другого». Тогда Юрка, сидя с веселой, подвыпившей матерью, услыхав те слова краем уха, не обиделся, не оскорбился, а посчитал их за похвалу, — у матери и сейчас фигурка ровненькая, худощавая, как у молоденькой бабочки, и сейчас не было седины в ее рыжих, искрасна, волосах, и сейчас она так и поводила розовым носиком, опуская глаза и посмеиваясь на какие-то разговоры Буханкина. Юрка встал, подошел, раздвинул их и сел в тесном промежутке, торжествующе чувствуя тепло их тел с обоих боков.

— Я поближе к Ольге Дмитриевне, — пояснил он невольно, встретив взгляд умолкнувшей Ириши Бокановой.