Читать «Выстрел в Метехи. Повесть о Ладо Кецховели» онлайн - страница 51

Михаил Юрьевич Лохвицкий (Аджук-Гирей)

Писать свое показание лично не желаю, предъявленное же мне, как записанное точно с моих слов, признаю, в чем и расписываюсь.

В. Кецховели

Ротмистр Зелтер.

Товарищ прокурора Д. Сафонов

С подлинным верно:

начальник Бакинского губернского жанд.

управления полковник Порошин

Примечание: не желая показать своего почерка, Кецховели подписывается печатными буквами.

Недоумения ротмистра Лунина

— Да, признаю, вы маг и волшебник, ротмистр, — сказал, улыбаясь, Дебиль, — прошу вас отныне всегда докладывать мне о ваших предчувствиях.

Лунич поклонился.

— О дурных тоже, ваше превосходительство?

— Дурных, уверен, теперь быть не может. Такая удача, черт побери! Захвачен неуловимый Кецховели. Осталось лишь отыскать типографию. Думаю, это вопрос одного-двух дней. Я еду к его сиятельству. Вам не по дороге? Могу подвезти.

— Благодарю, ваше превосходительство, я предпочитаю прогуляться.

Генерал уехал. Лунич не спеша прошелся по Михайловскому проспекту, потом по Михайловской улице, миновал кирху, домики немецкой колонии и дошел до памятника Воронцову. Конечно, можно было доехать до Дворянского собрания с Дебилем, но не хотелось торопиться. Каждый гурман знает, что самое приятное не столько тщательно обдуманный обед, сколько то время, когда разыгрывается аппетит. На голодный желудок чувствуешь себя бодрее и сильнее, а обжорство делает человека вялым. Но вкусно, в меру поесть, ей-ей, приятная штука. Сегодня надо и выпить, день все-таки не из обычных. Филер, приехавший из Баку, довольно толково рассказал об обстоятельствах ареста Кецховели. При обыске на конспиративной квартире он сначала назвался Меликовым, и два задержанных железнодорожника — Евсей Георгобиани и Дмитрий Бакрадзе подтвердили, что фамилия господина — Меликов. Третий рабочий, фамилию его филер не запомнил, сказал, что видит господина впервые. Обыск почти ничего не дал, и Порошин с Вальтером собрались было уходить, забрав с собой трех рабочих, когда Меликов отвел Вальтера в сторону, отдал ему свой револьвер и объявил, что на самом деле он Владимир Кецховели. На квартиру пришел после этого чертежник общества «Электрическая сила» Енукидзе. Порошин с Вальтером так, наверное, ошалели от того, что им в руки дался Кецховели, что увезли его одного, оставив других на свободе. Большую глупость трудно себе представить. В деле этом два непонятных обстоятельства: по какой причине Кецховели, имевший возможность скрыться, назвал свое имя, и почему Енукидзе, который, без сомнения, видел с улицы (филер сказал, что у дома собралась толпа, ходили жандармы, полицейские, стоял экипаж Порошина и тюремная карета), что в доме обыск, все же вошел туда? Что за этим кроется? Кецховели — опытный конспиратор. Енукидзе — тоже, он весной сидел в тюрьме, оба, по сообщению филеров, организаторы тайной типографии, оба знали, что им грозит, и вдруг один называет себя, другой прет прямо в руки полиции, зная, что его тоже арестуют. Кецховели мог стрелять, мог на месте уложить полковника и ротмистра, а вместо этого отдал револьвер… Стрелять, впрочем, ему было не для чего. Не такая фигура Порошин, чтобы из-за него идти на виселицу. Бог с ним, с револьвером. Но для чего Кецховели назвал себя? Поломав голову, Лунич махнул рукой и рассмеялся. Вот и его, вроде Лаврова, поставил в тупик Кецховели. Интереснейшая личность, приятно иметь перед собой крупного противника. Кецховели знает, что ему грозит, и тем не менее… Тут, видимо, такая игра, в которой на карту поставлена сама жизнь.