Читать «Выстрел в Метехи. Повесть о Ладо Кецховели» онлайн - страница 126

Михаил Юрьевич Лохвицкий (Аджук-Гирей)

Губы Ладо дрогнули в усмешке. Неужели такой вопрос рекомендуется задавать всем подследственным? Ведь то же самое ему говорил шесть лет назад, в Киеве ротмистр Банков. Только тогда Ладо по молодости лет разволновался, стал объяснять, что не так все просто. Ротмистр ставил под сомнение необходимость перемен, необходимость революции, но тысячи причин обусловили обратные ходы в истории — возобновление абсолютизма, восхождение императора Наполеона. Наивно было бы теперь убеждать в чем-то Лунича.

— Может, вы сами мечтаете стать диктатором? — спросил Лунич.

Ладо улыбнулся.

— Я занимался в двух семинариях, там нас учили смирению, и я никогда не думал о посохе митрополита или патриарха. Ответьте и вы мне: если бы я указал на ошибку в ваших рассуждениях, вы отворили бы мне двери тюрьмы и стали бы, как я, революционером? Или вы предполагаете, что, поверив вашим доводам, я откажусь от своих убеждений и захочу стать жандармским следователем?

Лунич почувствовал глухое раздражение и непривычную неловкость.

— Напрасно вы отнеслись к моим словам иронически, господин Кецховели. Я знаю историю, но почти не знаком с революционной, нелегальной литературой. Кстати, порекомендуйте, что мне прочитать о том, каким представляют себе будущее общество революционеры.

Ладо снова усмехнулся.

— Поищите в списках запрещенной литературы.

— Благодарю, я об этом не подумал, — сквозь зубы сказал Лунич. — У вас нет никаких других просьб, которым может помешать присутствие товарища прокурора?

— У меня одинаковое доверие к вам обоим, хотя господина товарища прокурора я еще не имею чести знать.

— У вас отменное чувство юмора. И пошутить вы, как я вижу, любите. С ротмистром Лавровым, охотно признаю, вы превеселый водевильчик устроили. Помните, на квартире Джугели, когда вы спящим дьяконом притворились?

— Никогда не надевал одежды священнослужителя, а с Джугели не виделся после семинарии.

— Даже такой пустяк отрицаете? Лунич позвонил в колокольчик. Конвоир увел Ладо.

Лунич постоял, собираясь с мыслями. Что дала ему первая встреча с Кецховели? Ничего, ровным счетом ничего. У этого человека удивительная способность спокойно, без презрения и без ненависти ограждать себя, не допускать следователя туда, куда он не хотел его допустить, и естественная, живая реакция на все другие вопросы. Игривость не пришлась по душе Кецховели, и этот тон придется оставить. А ведь обычно арестанты как раз о женщинах говорят охотно. Может быть, мало еще сидит? Да, с ним придется помучиться.

Лунич уехал из тюрьмы недовольный собой, в каком-то смутном настроении.

Выйдя в коридор, Ладо заметил, что во дворе тюрьмы выгружают из телеги рулоны типографской бумаги.

— Что, в тюрьме есть типография? — спросил он у конвоира.