Читать «Второй год войны» онлайн - страница 73

— Мало-мало говорил землякам? Сейчас барана есть будем, кушать будем, завтракать будем!

Все еще под впечатлением от встречи с односельчанами, Алексей слушал его рассеянно. Неужели война все спишет?.. Не должна списать, несправедливо будет.

Он взглянул на Ильяса, тот дружелюбно улыбнулся ему. Алексей почувствовал благодарность к этому парню и его родне. Что ж, и эту встречу, и этих людей тоже равнодушно спишет, сотрет из его памяти война?

Нет, Вениамин Васильевич Антонов, не все спишет война!

22

И вот наконец он дома — промерзший от степного ветра, уставший от долгого пути, но — дома.

— Да ты, никак, вырос, Леша! — сказала ему мать, светясь радостью. — Даже сидишь, как отец!..

Алексей сидел у стола, опершись одной рукой о колено, локтем другой — о край стола. После слов матери он с удивлением отметил: действительно, так отец любил сидеть.

С обостренным любопытством он всматривался в домашнюю обстановку, в которой после ухода Феди и Комптона вещей оставалось совсем мало. Мать орудовала ухватом возле печи. Она торопилась накормить Алексея, дать отдохнуть с дороги. Ему показалось, что мать стала меньше ростом, в ней появилась несвойственная ей суета. И тут он понял, что должно быть и вправду он вырос за два прошедших месяца, стал старше — это поняла и сразу приняла мать.

Алексей еще раз взглянул на листок желтой бумаги — повестку на сборы — и спросил:

— Все призывники уже уехали?

— Наверно, все, — откликнулась мать. — Сегодня утром уехали, сам Лобов отвозил. Он и к нам заезжал, спрашивал про тебя. В сельсовете будут сборы — Лобов так сказал.

— А не знаешь, куда Пономаревы отправились? — спросил Алексей как можно ровным голосом.

Мать подняла голову, ответила виновато:

— Не знаю, сынок. Куда-то в Казахстан, а куда — не знаю.

— Писем ни от кого не было?

— Не было, сынок.

— А я уже думал, приду домой, а тут какая-нибудь весть от отца!

Мать вдруг отвернулась, плечи ее дрогнули, она всхлипнула. Отошла к печи, прислонилась, вытирая слезы платком, Алексей поднялся, обнял ее за плечи. И тут мать не выдержала, заплакала в голос.

— Нет его больше на свете, Лешенька! — говорила она рыдая. — Нет нашего отца, погиб он! Был бы жив — нашел бы нас, подал бы весточку! Я знаю, я знаю, что нет его!.. Ой, горе! Как жить будем, что делать, куда пойти, кому сказать?! Нет его, нет его на белом свете!..

Лицо матери, искаженное рыданиями, казалось Алексею незнакомым: он еще ни разу не видел ее в таком отчаянии. Он гладил ее плечи, утешал как мог, сам испытывая отчаяние от своей беспомощности. Мать наконец затихла, только вытирала слезы, которые все еще бежали из ее глаз. Время от времени она тяжко вздыхала. Потом, освободившись от рук сына, сказала, не глядя на него:

— Садись к столу, обедать будешь. Я сейчас…

А ему уже и есть не хотелось. Он вдруг понял, что отца в самом деле нет в живых. То есть Алексей не признался в этом, по-прежнему говорил себе то, чем утешал мать: на войне всякое бывает, молчит человек и год, и больше, а потом вдруг и объявится… Но так можно было утешать себя до сегодняшнего дня, до этой вот минуты, когда мать заплакала в таком страшном, таком безутешном отчаянии. До этой минуты Алексей словно бы опирался на мать, когда ему было трудно, а сейчас оказалось, что такой опорой для нее должен стать он сам, потому что никого у нее нет больше на свете, их только двое — она и он…