Читать «Второй год войны» онлайн - страница 72
Анатолий Белинский
— Я коней нашел, — сказал Алексей медленно, еще сам не зная, следует ли это говорить.
— Каких коней? — не поняла Тамара, да и остальные спутники ее с удивлением смотрели на него.
— Тех, что летом пропали, — пояснил он, глядя на бригадира. — Орлята и Соседка живы, а другие погибли.
На лице Антонова удивление сменилось гримасой досады и даже презрения. Пока Тамара и Евдокия допытывались, как да где он нашел коней, Алексей смотрел только на бригадира. Тот понял его взгляд, насмешливо произнес:
— Нашел, ну и что? Не все равно, где они? И у нас подохли бы и там не перезимуют! Какое это теперь имеет значение?
— Ну как же, Васильич… — начала было Евдокия, но Антонов перебил ее с озлоблением:
— Все ты, Торопов, себя показать хочешь, все чего-то добиваешься! А что пользы? Что пользы, я тебя спрашиваю? Мы пойдем на фронт — нас шлепнут, потом тебя возьмут — и тебя не пощадит война. Кому какое дело до коней? Или ты не видел, сколько скота в пути погибло, сколько зимой пало? Виноватых ищешь? Война виновата, война все и спишет! Все спишет!
— Нет, не все! — возразил Алексей, покраснев. — Если кто был нечестным — война не спишет!
— А-а! — только махнул рукой Антонов.
Этот пренебрежительный жест словно подтолкнул Алексея. Он шагнул к Антонову.
— Вы себя оправдываете, хотите сказать, что все люди плохие, а это — неправда! Война не спишет, как вы наживались за счет других! Я теперь точно знаю: этих коней вы продали, сами их отводили! Я еще тогда подумал, почему это ваша Мушка с уздечкой ночью бродит в стороне от табуна… А Николай Иванович вам помогал, только вы ему денег мало дали, вот он и ругает вас теперь!..
Краска схлынула с лица Антонова, даже оспины на его лице побелели. Он открыл рот, чтоб сказать что-то, возразить, но не нашелся. Тамара с гадливостью смотрела на него, и этот ее взгляд словно подстегнул Антонова. Он взорвался:
— Долго еще стоять будем? Стоят, уши развесили, а он им тут сказки рассказывает! Какие лошади, кто продал? Ты можешь доказать?
— Могу.
— Вот и доказывай! А докажешь — ищи меня на фронте! Понял, да? А сейчас — иди своей дорогой. Поехали, бабы!
Тамара вдруг побледнела, глаза ее стали страшными. Глядя на бригадира, произнесла с ненавистью:
— У-у, поганец! Честные люди головы кладут, а ты с бабами да ребятишками воюешь! Дезертир проклятый!..
— Очумела, что ли? — забормотал Антонов.
— Ну иди, иди отсюда! — приказала Тамара. — Коня оставь — пешком иди!
— Умом тронулась, что ли? — огрызнулся Антонов.
Но вожжи бросил на сани. Снова сплюнул, поправил шапку и, не глядя ни на кого, пошел по дороге прочь. Обе женщины и Алексей смотрели ему вслед.
— Господи Исусе, да что ж он за человек такой! — сказала с испугом Евдокия.
По лицу Тамары скатилась крупная слеза. Она повернулась к Алексею.
— Прощай, Лешенька! Доведется ли свидеться — не знаю!..
Обняла его, прижалась мокрой от слез щекой, потом поцеловала в лоб.
— Прощай, миленький!
Вместе с Евдокией они уселись в сани, лошади тронули с места. Алексей глядел им вслед, пока сани не исчезли в степи. Тогда он оглянулся, увидел себя в чужом хуторе, вспомнил, что ему еще далеко до дому. Медленно направился к мазанке взять свой мешок. Ильяс в большом малахае стоял у входа, ласкал прыгавшую собачонку. На смуглом, обветренном лице парня сияла широкая улыбка.