Читать «Второй год войны» онлайн - страница 72

— Я коней нашел, — сказал Алексей медленно, еще сам не зная, следует ли это говорить.

— Каких коней? — не поняла Тамара, да и остальные спутники ее с удивлением смотрели на него.

— Тех, что летом пропали, — пояснил он, глядя на бригадира. — Орлята и Соседка живы, а другие погибли.

На лице Антонова удивление сменилось гримасой досады и даже презрения. Пока Тамара и Евдокия допытывались, как да где он нашел коней, Алексей смотрел только на бригадира. Тот понял его взгляд, насмешливо произнес:

— Нашел, ну и что? Не все равно, где они? И у нас подохли бы и там не перезимуют! Какое это теперь имеет значение?

— Ну как же, Васильич… — начала было Евдокия, но Антонов перебил ее с озлоблением:

— Все ты, Торопов, себя показать хочешь, все чего-то добиваешься! А что пользы? Что пользы, я тебя спрашиваю? Мы пойдем на фронт — нас шлепнут, потом тебя возьмут — и тебя не пощадит война. Кому какое дело до коней? Или ты не видел, сколько скота в пути погибло, сколько зимой пало? Виноватых ищешь? Война виновата, война все и спишет! Все спишет!

— Нет, не все! — возразил Алексей, покраснев. — Если кто был нечестным — война не спишет!

— А-а! — только махнул рукой Антонов.

Этот пренебрежительный жест словно подтолкнул Алексея. Он шагнул к Антонову.

— Вы себя оправдываете, хотите сказать, что все люди плохие, а это — неправда! Война не спишет, как вы наживались за счет других! Я теперь точно знаю: этих коней вы продали, сами их отводили! Я еще тогда подумал, почему это ваша Мушка с уздечкой ночью бродит в стороне от табуна… А Николай Иванович вам помогал, только вы ему денег мало дали, вот он и ругает вас теперь!..

Краска схлынула с лица Антонова, даже оспины на его лице побелели. Он открыл рот, чтоб сказать что-то, возразить, но не нашелся. Тамара с гадливостью смотрела на него, и этот ее взгляд словно подстегнул Антонова. Он взорвался:

— Долго еще стоять будем? Стоят, уши развесили, а он им тут сказки рассказывает! Какие лошади, кто продал? Ты можешь доказать?

— Могу.

— Вот и доказывай! А докажешь — ищи меня на фронте! Понял, да? А сейчас — иди своей дорогой. Поехали, бабы!

Тамара вдруг побледнела, глаза ее стали страшными. Глядя на бригадира, произнесла с ненавистью:

— У-у, поганец! Честные люди головы кладут, а ты с бабами да ребятишками воюешь! Дезертир проклятый!..

— Очумела, что ли? — забормотал Антонов.

— Ну иди, иди отсюда! — приказала Тамара. — Коня оставь — пешком иди!

— Умом тронулась, что ли? — огрызнулся Антонов.

Но вожжи бросил на сани. Снова сплюнул, поправил шапку и, не глядя ни на кого, пошел по дороге прочь. Обе женщины и Алексей смотрели ему вслед.

— Господи Исусе, да что ж он за человек такой! — сказала с испугом Евдокия.

По лицу Тамары скатилась крупная слеза. Она повернулась к Алексею.

— Прощай, Лешенька! Доведется ли свидеться — не знаю!..

Обняла его, прижалась мокрой от слез щекой, потом поцеловала в лоб.

— Прощай, миленький!

Вместе с Евдокией они уселись в сани, лошади тронули с места. Алексей глядел им вслед, пока сани не исчезли в степи. Тогда он оглянулся, увидел себя в чужом хуторе, вспомнил, что ему еще далеко до дому. Медленно направился к мазанке взять свой мешок. Ильяс в большом малахае стоял у входа, ласкал прыгавшую собачонку. На смуглом, обветренном лице парня сияла широкая улыбка.