Читать «Второй год войны» онлайн - страница 64

Он пошел на рыночную площадь. Там еще толклись среди пустых прилавков женщины, ребятишки, изредка проходили военные. Алексей спросил какого-то парня:

— Из «Красного знамени» никого нет?

— Вон та тетка в буденовке — из Колотырки, может подвезти.

— Колотырка, это что?

— Хутор, рядом с «Красным знаменем».

Алексей приблизился к грузной женщине в фантастической одежде: на ногах резиновые опорки, обмотанные тряпьем; на плечах нечто, наподобие купеческой поддевки; а на голове, поверх платка, самая настоящая, только старая, буденовка с суконной зеленой звездой пограничника. Женщина была щекастая, нос пуговкой, глаза щелочками, с живым быстрым взглядом. На просьбу Алексея подвезти женщина охотно откликнулась:

— Почему ж не подвести — подвезу! Мне веселей будет, чем одной скучать всю дорогу. Возьму в сельпо наряды, сразу и поедем. Я тут шкуры овечьи привозила, в пять часов получу бумажки и поедем.

Так, совершенно неожиданно, вместо возвращения домой Алексей поехал в незнакомый колхоз искать пропавших лошадей. Он чувствовал себя настоящим следователем и не сказал вознице, зачем едет. Но его спутница ни о чем не расспрашивала, наоборот, сама все рассказывала о своей жизни, о своих ребятах, о колхозе.

Зимняя дорога нагоняла скуку. В санях была немалая охапка сена, Алексей зарылся в него, и ему было тепло. Он даже стал подремывать, а женщина все рассказывала:

— Мы ведь тоже вакуированные. Приехали — ни кола ни двора. Ну, еда там — мука, пшено — дают паек. Одно худо: нет соли! Какая же пища без соли? Снарядили мы две телеги — в сентябре дело было — и отправили на Баскунчак, слышь, озеро есть такое, откуда соль черпают. Мужики наши сказывали, прямо на берегу соль валяется. И верно, привезли полные телеги. Разделили между едоками, каждому досталось по семнадцати фунтов. Соль эта — одно названье, что соль: черная, грязная, такими каменьями, что не разобьешь. Да народ наш мудрен, все знает! Стали мы ее очищать, это, знаешь, так делают: сперва водой ее зальешь, чтобы соль растаяла-то, потом дашь отстояться грязи, сольешь в таз — и на плиту. Огонек небольшой, вода испаряется, а на стенках соль садится. Да что садится — прямо лезет вверх, норовит через край перелезть! Насушили мы соли, спасибо сказать нашим мужикам: и мы с солью, и продукты можно кое-какие выменять…

Алексей так и уснул под неумолчный говорок женщины в буденовке. А на рассвете, когда подъезжали к «Красному знамени», она растолкала его. Алексей простился со своей попутчицей и пошел по дороге к хутору, что виднелся справа от тракта. И только тут впервые закралось у него в душу сомнение: правильно ли он сделал, что приехал сюда? О чем он будет спрашивать, как объяснять, что говорить? Пойти к председателю? А председатель возьмет и турнет его в шею: кто тебя уполномачивал?.. Нет, начинать следовало как-то по-другому.

Увидев на въезде в хутор скотный двор, обнесенный забором из жердей, Алексей двинулся к этой ограде. Там как раз выпустили скотину на водопой. Алексей приметил, что скот поили из такого же желоба, как и у них в бригаде. Только бадью из колодца здесь вытаскивал не бык, а верблюд. Верблюд этот, повернув голову, заинтересованно глядел на Алексея. Так же заинтересованно смотрели на него и две женщины, обихаживавшие скотину. Покрикивая на коров, женщины не спускали с Алексея глаз.