Читать «Вся проза в одном томе» онлайн - страница 59

— Ради Бога, прекратите это, я не могу больше это слушать! Сколько можно издеваться надо мной? Почему я обязана здесь присутствовать? Почему я не могу уйти в свою камеру? Отпустите меня, пожалуйста, меня сейчас стошнит!

— Вам нехорошо? — спросил изумлённый судья.

— Да, мне ужасно дурно! Я не могу больше здесь находиться!

— Вы просите перерыв?

— Да, пожалуйста, мне плохо, мне очень плохо!

В этот момент мне стало настолько жаль её, что я прослезился и перестал видеть, что печатаю. Но этот диалог с судьёй навеки отпечатался в моей памяти. Прайс объявил перерыв. Стоило охраннику открыть дверь, как Луиза выскользнула у него из рук и упорхнула в камеру, закрывая руками уши.

Слушание шестое и последнее

Допрос неожиданного свидетеля

«Это было в интересах бизнеса»

На следующий день все уже точно приготовились слушать финальные речи. Но вдруг и у Хассельхоффа оказался свой козырь, рядом с которым все карты Боудена превращались в бесполезные бумажки. Правда, сам Хассельхофф узнал об этом лишь за несколько минут до слушания. Думаю, он настрочил длинную и пафосную тираду о том, как невинного ребёнка пленил коварный соблазнитель и как мало у нас доказательств, чтобы взять на душу грех. Думаю, он был мысленно готов к тому, что впервые в жизни проиграет дело. Но всё это вмиг утратило смысл.

— Ваша честь! — обратился он к Прайсу. — Буквально пять минут назад у меня неожиданно появился ещё один свидетель.

— Очень ли необходимо нам его допросить? — лениво протянул престарелый судья, которому уже порядком надоел этот балаган.

— Это принципиально важно, Ваша честь.

— Какое он имеет отношение к делу?

— Самое прямое, Ваша честь.

— И что же это за свидетель, который имеет самое прямое отношение к делу, но о котором мы раньше не слышали?

— Думаю, мы слышали о нём здесь больше, чем о ком бы то ни было, Ваша честь. Я прошу пригласить в зал мистера Леонарда Гартмана.

Зрители начали активно перешёптываться. Но судья и сам настолько опешил, что напрочь забыл про свой молоток.

— Вы имеете в виду того самого мистера Леонарда Гартмана, в убийстве которого обвиняется наша подсудимая?

— Другого нет, Ваша честь. Мистер Гартман жив и здоров, о чём никто не засвидетельствует нам лучше него самого.

В зал вошёл человек, которого почти все зрители мечтали увидеть вживую, но меньше всего ожидали увидеть сейчас. Человек, которого уже больше четырёх месяцев считали погибшим. Он был словно воплотившаяся легенда, ожившая скульптура. В зале воцарилась мёртвая тишина.

Гартман был спокоен, как исполин. Неторопливо прошагал к трибуне. Оглядел весь зал орлиным взглядом, но кажется, ни на секунду не взглянул ни на кого в отдельности. В каждом его жесте была такая степенность, такая уверенность в себе, словно и пули ему не страшны. Казалось, ничем не прошибить это каменное лицо. Казалось, владение многомиллионной империей для него было чем-то вроде загородной прогулки.

И Луиза, и Прайс, и Боуден, и Ллойд, и Вирджиния — все в этот момент смотрели на него с одинаковым изумлением. И только Хассельхофф ликовал. Никогда ещё он не выигрывал дело так легко.