Читать «Вся проза в одном томе» онлайн - страница 249

Настал черёд Феликса Марковича. Вроде и педагог — а ведь сам подписался на братание с молодыми! С другой стороны, над ним как-то даже неловко смеяться. Сняв свою традиционную коричневую рубашку (другой на нём и не видели), он удивил всех большим количеством ещё совсем чёрных волос на груди.

— Что ж, друзья! Надо сказать, в этой игре есть свои плюсы. Все хотя бы слушают, что говорит один. Казалось бы: что удивительного? Но вот что беспокоит меня: люди перестали не только слышать, но даже слушать друг друга. Вы даже не замечаете, как не даёте друг другу высказаться. Это болезнь эпохи, болезнь целого поколения. Перебивать друг друга — в наши дни считается нормой, чем-то само собой разумеющимся. Вот теперь вы смеётесь — но при этом хотя бы слушаете молча. И это уже для вас ситуация нетипичная, странная — и вы чувствуете себя в ней некомфортно. Потому и смеётесь, что стесняетесь собственного молчания.

Нежину грех было жаловаться на недостаток внимания. Он как всегда зачитывал свою речь в сосредоточенной тишине, ибо как всегда оглашал правду, которая тайно волновала всех.

— Современный человек боится тишины, как огня. Он окружает себя звуком, как окружает бессмысленной суетой. Работает так много, что не остаётся времени тратить заработанное. Или тратит всё заработанное на восстановление здоровья, угробленного в процессе зарабатывания. Что угодно — лишь бы не остаться в тишине наедине с собой! Потому что это самое страшное. Оттого и классической музыки боятся и не выносят её. Классика, как и тишина, заставляет человека заглянуть внутрь себя. А что внутри? У большинства людей — зияющая пустота, страх смерти, осознание никчёмности и бессмысленности своего существования.

Лучший способ понять, чего ты сто́ишь — остаться в тишине хотя бы на час. Ничего не слышать, не говорить, не делать — а просто сидеть и думать. Большинство из нас захотят повеситься, ибо думать-то не о чем. Ни одной собственной мысли. А если и лезет что-то в голову — лучше бы и не лезло. Лучше уж заполнить звуковое пространство чем угодно — дешёвой попсой, голосами друзей, телевизором, даже шумом машин на улице — лишь бы не погружаться в себя. Лишь бы не созерцать собственную мелкость и заурядность. Лишь бы не чувствовать себя животным, которое жрёт, пьёт, спит, срёт, трахается, работает — после чего благополучно сдохнет, сгниёт и навеки исчезнет из памяти всех, кто его когда-либо знал.

Всё это было лишь вступлением. Хотя очень уместным, ибо история моя как раз о неумении слышать и понимать. Это случилось со мной в далёкой молодости, когда вас всех ещё не было на свете. Сорок лет прошло с тех пор, и по сей день я никому не рассказывал об этом, не считая моей покойной супруги Евы Леопольдовны.