Читать «Восхождение. Кромвель» онлайн - страница 125

Представители нации оказались не в состоянии справиться с этим потоком. Для оглашения всех обличений не хватало времени заседаний. Тогда постановили создать более сорока комитетов и туда переправили весь поток народных страданий и слёз. Оливер Кромвель был избран в комитет, который рассматривал бесчисленные земельные споры. Он тотчас возбудил дело об осушении болот. Осушенные земли, принадлежавшие жителям Сомерсхэма, близ Сент-Айвса, около тысячи акров, были огорожены и проданы графу Манчестеру без согласия общины. Изгороди были сломаны под барабанный бой возмущёнными земледельцами. Теперь их представители явились к своему депутату и потребовали восстановить справедливость. Оливер не только с гневной речью выступил сам, но и привёл на заседание комитета своих земляков и добился, чтобы им дали слово. Спокойствие тотчас было нарушено. Простые земледельцы из окрестностей Сент-Айвса выражали свои мысли почти так же коряво, как выражался сам Кромвель. Язык простого народа оскорбил председателя Хайда, как перед тем он оскорбил Филиппа Уоррика. Впоследствии граф Кларендон, советник и министр короля, ставший на досуге историком, передал атмосферу этого заседания со слов председателя Хайда, который под благовидным предлогом пытался либо закрыть заседание, либо решить дело в пользу графа Манчестера:

«Кромвель представил комитету подателей петиции и очень горячо выступил в поддержку их жалоб. Это весьма грубый народ. Они ругались и прерывали как докладчика, так и свидетелей, когда те говорили что-нибудь, что не нравилось им. Председатель должен был, наконец, остановить их и пригрозил штрафами и удалением из зала заседаний, если они продолжат мешать рассмотрению дела. Кромвель вступился за земляков и в резких выражениях попрекнул председателя в очевидном пристрастии, в запугивании свидетелей и истцов. Мистер Хайд обратился к комитету, который признал его вполне правым, что ещё более раздражило и без того озлобленного Кромвеля. Когда же лорд Мэндвил весьма скромно стал излагать обстоятельства дела, которого он был свидетелем, то Кромвель прерывал его и отвечал в высшей степени грубо, нахально, в выражениях, между джентльменами не допустимых. В конце концов председатель должен был призвать его к порядку и заявить, что если Кромвель будет продолжать вести себя так бурно и нагло, то он, мистер Хайд, должен будет закрыть заседание комитета и жаловаться на другой день парламенту...»

Сам Кромвель иначе оценивал своё поведение:

«Из двух величайших обязанностей, возложенных Богом на человека, первой является охрана религии и её проповедников, которым должны быть даны полная свобода и подобающее уважение, дабы они хранили правду Божию; второй обязанностью является охрана гражданской свободы и национальных интересов. Хотя эти последние и стоят на втором месте, однако после религии они суть величайшие блага, данные нам Господом Богом, так как лучше всяких скал ограждают наше земное существование. Если кто-нибудь признает интересы религии и национальности неважными, то я желал бы, чтобы моя душа навсегда отверглась от этого человека...»