Читать «Воспоминания дипломата. 1893-1922» онлайн - страница 164

После Барселоны я посетил главные города испанского Средиземноморского побережья: Валенсию, Аликанте, Малагу и Картахену. В этих портах существовали наши нештатные консульства. Некоторые из консулов не говорили на иностранных языках, и мне пришлось впервые применить в продолжительных разговорах неполное знание испанского языка. Одним из главных сетований со стороны испанских коммерсантов было, по словам консулов, указание на полную приостановку торговли апельсинами и лимонами с Россией. Все побережье представляет собой рощу апельсиновых и лимонных деревьев. До войны торговля фруктами с Россией была весьма значительной.

Из Малаги я проехал в Альхесирас, прославившийся конференцией, названной этим именем, и в Херес, известный одноименным вином, которое расходится оттуда по всему свету. Погреба, вмещающие ряды гигантских бочек, тянутся на многие километры и представляют собой одно из богатств Испании. Некоторые бочки, наполненные столетними винами, носят особые названия: "Наполеон", "Виктория" и т.д. Из них посетителям обычно дают попробовать только несколько капель. Старый херес имеет совершенно особый кремнистый вкус. Он, очевидно, может нравиться лишь немногим знатокам.

В Гибралтаре, к губернатору которого я имел рекомендательное письмо от английского посла в Мадриде, я пробыл около суток, осмотрел высеченные в скале многоэтажные батареи и познакомился, насколько успел, с этой крепостью, являющейся в то же время и складочным пунктом для английской торговли с Востоком. На базарах Гибралтара можно встретить гораздо больше изделий восточных, чем европейских.

Из Гибралтара на маленьком пароходике я переехал в Танжер. Этот порт долгое время был яблоком раздора между Испанией, Францией, Англией, а в последнее время и Италией. Танжер, за исключением нескольких его улиц, в 1915 г. являлся типичным восточным городом, переполненным живописным арабским населением, вид которого переносит вас сразу далеко на Восток. Когда я жил в Танжере, в нем уже господствовал тот сложный режим, который до сих пор причиняет столько хлопот западноевропейским дипломатическим канцеляриям. В то время как северная часть Марокко представляет испанскую зону, сам город и его непосредственные окрестности находятся под управлением ряда европейских держав, подписавших Альхесирасскую конвенцию. В их числе была и Россия. Нашим генеральным консулом был Воеводский, мой старый знакомый по Южной Германии; у него я и остановился. Мне вновь после Китая пришлось встретиться в Танжере с группой европейских дипломатов, поставленных в чуждые им условия и действовавших совместно, как дипломаты в Пекине, в деле "насаждения культуры" в восточном государстве. Между Пекином и Танжером много общего. Европейцам присуща та же черта - недоверие к местному населению. Во время моего посещения Танжера там было настолько неспокойно, что европейцы не решались при прогулках верхом удаляться более чем на пять километров от города - бывали случаи нападений на одиноких европейцев со стороны местного населения. Вообще европейской администрации и полиции весьма трудно разбираться между различными элементами арабского населения. Например, на базаре, который посещают в большом количестве окрестные жители, я невольно задавался вопросом: кто среди этих статных, одетых в белые бурнусы арабов, столь похожих друг на друга, выступал или намерен выступить с оружием в руках против иностранных поработителей?