Читать «Воспоминания дипломата. 1893-1922» онлайн - страница 163
Юрий Яковлевич Соловьев
Каталонцы имеют свой язык, во многом расходящийся с кастильским. Этот язык весьма близок к провансальскому и итальянскому. Таким образом, все прибрежное население северо-западной части Средиземного моря может свободно понимать друг друга, что облегчает весьма развитые морские сношения между Испанией, Францией и Италией.
Помимо того, что Каталония до сих пор не отказалась от своих стремлений к возможно более широкой автономии, Барселона является центром революционного движения в Испании. Она служит политическим барометром для всего Испанского королевства. Там зарождались революции, там же образовывались, в особенности среди офицерства, и контрреволюционные группировки. Диктатор Испании генерал Примо де Ривера перед своим появлением в Мадриде командовал барселонским гарнизоном. Среди офицерства этого гарнизона уже во время войны образовались те офицерские хунты - союзы, на которых почти целиком был основан позднее реакционный строй Испании. Перед войной и во время нее революционное движение в Барселоне было настолько сильно, выражаясь главным образом в рабочем синдикализме, что король многие годы не решался посетить "красную" Барселону. Как известно, несмотря на все принятые меры, в одно из посещений королем этого города на него было совершено покушение.
Окрестности Барселоны необыкновенно живописны. В скалистой горной местности расположен весьма чтимый испанцами монастырь Монсеррат, или Монсальват. Этим именем воспользовался Рихард Вагнер в своих операх "Лоэнгрин" и "Парсифаль".
Во время войны близость Барселоны к французской границе сделала из этого города центр деятельности контрразведки всех национальностей. В особенности свирепствовала там французская контрразведка. Со мной случился курьезный случай. Я как-то зашел в агентство спальных вагонов, чтобы заказать себе место в уходящем на юг поезде, причем назвал себя и указал свое дипломатическое звание. Почему-то французу-агенту показалось это необыкновенно странным, и в результате французское консульство телеграфировало в наше, прося справки о моей, показавшейся подозрительной, личности. Подобные случаи, впрочем, происходили в Испании во время войны весьма часто. Помнится, что мне пришлось как-то убеждать англичан в том, что находившийся в Севилье русский советник посольства в Париже Севастопуло действительно русский дипломат, несмотря на свою греческую фамилию.