Читать «Влюбленный Вольтер (Voltaire in Love)» онлайн - страница 103

В своих воспоминаниях Эно пишет: “ Кроме них там был только францисканский священник, крупный знаток геометрии, преподаватель философии из Рима. Тот, кто пожелает описать дивный приют, мирное убежище, единение душ, взаимные любезность и восхищение, родство талантов, углубленность в философию, соседствующую с очарованием поэзии, должен обратить свой взор к Сире. Простое, изящное одноэтажное здание, где кабинеты полны приспособлений для механики и химии, и Вольтер, лежа в постели, начинает, продолжает или заканчивает всевозможные сочинения”. Из Пломбьера Эно написал Вольтеру, что наблюдать “их обоюдное счастье” весьма поучительно.

Президент горячо поддерживал Вольтера и осуждал Рамо, как всегда сумасбродничавшего. Ришелье тоже написал композитору резкое письмо. Оба они напомнили ему, что Вольтер не какой-то рядовой либретист. Однако сам Вольтер сохранял спокойствие. Рамо хочется, чтобы он сделал из четырех строф восемь, а из восьми четыре. Ну что ж, Рамо гений, и имеет право на безумство. Несмотря на дурацкие выходки и занудливость композитора, Вольтер поровну разделил гонорар, при-

читавшийся им за общую работу. Стремясь уложиться в срок и всем угодить, он слег. Эмилия очень за него боялась: высокая температура пугала ее всегда, а в деревне тем более. Больной не мог ни есть, ни спать. Она сказала, что до возвращения в Париж и начала репетиций ему лучше бы обходиться без чужих советов.

Вольтер и мадам дю Шатле покинули Сире раньше, чем предполагали, по разным причинам. Некая болезнь поразила домашних животных. Они оба хотели находиться в Париже во время празднества в честь исцеления Людовика XV в Метце. Вольтеру надо было повидать Ришелье, до того как тот отправится за инфантой в Испанию. Ему следовало сказать пару слов Рамо, начавшему слегка переоценивать собственную гениальность: если тот не бросит капризничать, дивертисмент не состоится. Итак, к концу августа 1744 года они вернулись в Фобур Сент-Оноре. Следующий год Вольтер и мадам дю Шатле проводили попеременно то в Париже, то в Шан, в имении герцога де Лавальера. Герцог и его жена были дружны с ними обоими, герцог, человек высокообразованный, слыл одним из величайших библиофилов восемнадцатого столетия. Шан находится совсем рядом с Парижем, в департаменте Сена и Марна. Обоим философам предоставили по комнате, чтобы они могли приехать и уехать, когда пожелают.

Благодарственные торжества по случаю выздоровления короля продлились несколько дней. Весь Париж был словно в горячке, и движение пришло в беспорядок. Вольтер и мадам дю Шатле захотели побывать на открытом концерте, устроенном прямо на площади Дофина, но по пути домой их карета застряла в гигантской пробке на улице Сент-Оноре. Улица стала непроезжей, говорили, что две тысячи карет встали как вкопанные, а Герцог Орлеанский со своим кортежем из экипажей, Верховых всадников, стражников и пажей ухудшил дело, прорываясь к Пале Роялю. Кучер маркизы впервые оказался в Париже. В конце концов, Вольтер и Эмилия, бросив вызов бесчинствовавшей пьяной толпе, пешком двинулись к дому президента Эно, 219 по улице Сент- Оноре ( дом существует по сей день). Эмилия, усыпанная бриллиантами, вскрикивала по-павлиньи, однако ее никто не тронул, и они добрались благополучно. Президента не оказалось дома, что не помешало философам, устроившись поуютнее, послать за жареным цыпленком и выпить за здоровье отсутсвовавшего хозяина. Вольтер написал ему, рассказав о происшествии и о том, как счастливы они были найти рядом дружественный приют, поскольку движение возобновилось лишь в три пополудни. До дома в Фобур Сент-Оноре оставалось несколько сотен дюймов, но вовсе не толпа помешала мадам дю Шатле и Вольтеру дошагать до него: люди благородного звания никогда не ходили по улицам пешком, находя их слишком грязными. Герцог д’Антэн первым вымостил дорогу возле своего дома, приспособив ее для ходьбы. Улица эта известна как шоссе д’Антэн.