Читать «Влюбленный Вольтер» онлайн - страница 37

Здесь они жили, работали, и здесь развивался их знаменитый роман. Он действительно мгновенно стал знаменитым. Ревнивые взоры следили за любовниками из всех уголков Европы. Зависть вызывала не столько их близость, сколько мысль о блестящих остротах, уносимых холодными ветрами Шампани. Современники были вне себя, потому что из всех развлечений они превыше всего ценили занимательную беседу. Всякая вес- точка, приходившая из Сире, любое действие или высказывание обсуждались со страстным интересом. Хозяйки парижских салонов так злились на Эмилию за то, что она похитила Вольтера, словно они были театральными антрепренерами, а он примадонной. По мере того как они больше и больше распалялись, Эмилия, по их уверению, становилась все непривлекательней и непривлекательней. Ее уродство просто не давало светским дамам покоя. Мадам дю Деффан, считавшаяся подругой маркизы, не ленилась вновь и вновь изображать ее увешанной бриллиантами жердью в дешевой нижней рубашке. Кузина Эмилии, мадам де Креки, говорила: “Мы не могли без смеха слышать о возвышенном гении и глубоких познаниях мадам дю Шатле”. У таких женщин слишком куцые мерки, чтобы подступаться с ними к Эмилии. Когда они озадачены или немного испуганы, то часто находят выход в идиотском хихиканье. Все это нимало не беспокоило маркизу, пока она жила, и не может принизить ее теперь, когда она мертва. Эмилия была на тысячу голов выше этих ничтожеств — незаурядная личность, как сказал Сент-Бёв, — “pas une personne vulgaire”. Она была образованна, как редкие представительницы ее пола. Ее научные и математические познания превосходили Вольтеровы и высоко оценивались теми, кто имел право судить. Мопер- тюи, возможно, никогда ее не любил, но искренно ею восхищался: “столь же красивая, сколь обаятельная, самая милая и любезная женщина во Франции”. “Удивительно было видеть, — вспоминал он позже, — высокую ученость, казавшуюся привилегией нашего пола, в соединении с самыми привлекательными женскими свойствами. При ее уме и остроумии, никакого недоброжелательства. Она никогда ни о ком не говорила гадостей”. Но что особенно поражает, так это неизменное уважение к ней Вольтера. Он видел людей насквозь и характер имел отнюдь не рыцарский. Он часто бывал груб и разил пером наповал. Вольтер жил с Эмилией в теснейшей близости и знал ее, что называется, с изнанки, но лишь раза два высказался о ней не совсем почтительно. Эти оговорки были, конечно, подхвачены и раздуты. Однако почти каждый день в течение шестнадцати лет в письмах, стихах, посланиях и посвящениях он расточал ей восторженные хвалы. Если он переусердствовал, дав повод к издевкам (“некоторые шутники могут сказать, что и не догадывались, какую великую мыслительницу залучили в постель”, — писал друг Сидевиля), нет сомнения, что чувства его были искренними. Это невозможно оспорить. Мадам дю Деффан и не пыталась, зато она пустила сплетню, будто Эмилия привязана к Вольтеру только потому, что он вытащил ее на авансцену и обеспечит ей местечко в вечности. В то время мадам дю Деффан ничего не знала о любви и многих ее причудах. Ее собственное бедное старое пустое сердце еще не начало биться, чтобы в конце концов оказаться разбитым.