Читать «Владимир Савченко. Избранные произведения. Том 3» онлайн - страница 49

– Ну, ясно, – тряхнул волосами молодой биолог. – На Полигоне, где мы вытеснили все живое на площади семь на восемь километров да на полкилометра ввысь, затраты труда и вовсе были несравнимы с масштабами опыта, ни с его результатами. Только изолироваться от среды да управлять энергетикой…

– Вот, – поднял палец Ило, – энергетикой…

– …и от начальной дичи и хаоса посредством пяти видов бактерий и обилия энергии пришли к почве, влаге, атмосфере…

– За недели!

– …к травянистой растительности, к насекомым…

– За месяцы.

– К травоядным животным величиной с жука–рогача, но позвоночным, и к кровожадным хищникам таких же размеров…

– За два года. Три каскада биологической регуляции: растения – травоядные – хищники, – подытожил Ило. – Гомеостат, который не так просто вывести из равновесия.

– А на планетах, хочешь ты сказать, тем более?..

– Вот именно.

Оба замолкли. Им не надо много говорить друг другу.

«У природы нет ни станков, ни двигателей, ни приборов. Она только смешивала растворы, осаждала, испаряла, нагревала, охлаждала их. Так и получилось все живое».

Программное изречение Инда, Индиотерриотами 120, создателя материков. Если нажать кнопку под его многослойным портретом – вторую в верхнем ряду, – он и сейчас произнесет его, кивая в такт словам, тенорком и с кроткой улыбкой.

Ило – это школа Инда.

У Инда, кстати, тоже в лаборатории не шибко получался направленный рост кораллов. В морях куда лучше.

…И вот, похоже, они вышли на магистральный путь природ который вел от протопланетного хаоса к устойчивой биосфере: энергетика плюс микробиология.

Только преобразования природы противоречивы, неокончательны и бесцельны. А если повести дело целенаправленно, грамотно, с напором, то на эволюцию тонюсенькой кожуры планет вовсе не надобны миллиарды лет. И века не надо, и десятилетия.

Еще в начале века, после создания и обживания новых материков, на Земле стала ощущаться нехватка проблем – особенно серьезных и обширных, требующих напряжения ума и сил. А над крайне необходимо, чтобы не замшеть, чтобы впереди маячило что–то; пусть будешь играть в этом не первую роль, пусть не доживешь до конечного результата даже – все равно сознание, что трудом и идеями причастен к дальнейшему движению человечества, наполняет жизнь больше благополучия.

Вот открытие Залежи и создание Трассы и наполнили смутное томление миллиардов душ конкретным смыслом. Идея Колонизации постепенно превратилась в массовое стихийно–творческое движение. Главным в нем был отбор и подготовка переселенцев, формирование отрядов; менее главным, но более массовым – создание устройств, машин, способов, систем связи, материалов… всего, что помогло бы жить и распространяться на далеких планетах, преобразовывать там природу.

Эоли принадлежал к тому большинству людей, которые участвовали в движении Колонизации, что называется, от сих до сих: он делал трудовой и творческий вклад, но сам покидать Землю и мыслях не имел. Не то чтобы он был меньше романтиком в душе, чем будущие переселенцы, – нет, просто свою романтику он видел ином. Дай ему бог здесь, в комфортных условиях, управиться с одолевающими мозг замыслами.